Определенные вопросы обычно остаются внутри семьи и обсуждаются между супругами, между мамами и дочерьми. А если эти семейно-бытовые темы тем или иным образом преломляются в приходской жизни? На некоторые из таких вопросов ответил иеромонах Макарий (Маркиш), глава Комиссии Иваново-Вознесенской епархии по вопросам семьи, защиты материнства и детства, руководитель епархиального Отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.
В чем разница между тем, как чувствовала и жила обычная семья в XVI веке и сегодня?
– Я вспоминаю одну пословицу – она, конечно, детская, но в тоже время и серьезная: «На чужом дворе трава всегда зеленее». Или, другими словами, хорошо там, где нас нет. Мы всегда очень хорошо видим свои трудности, свои неприятности, свои затруднения, а чужие – не очень хорошо. В XV веке мы с вами не жили, но из истории хорошо знаем, что каждое время, каждая эпоха, каждая страна, каждая общественная формация, каждая общественная ситуация представляют свои особые трудности, особые задачи, особые препятствия, которые надо решать для движения к добру, для достижения христианского идеала.
Что происходит сейчас, в XXI веке, мы хорошо знаем. Мы видим четко задачи, которые должны решать. Но когда смотрим в прошлое, у нас немножко затуманивается взгляд, зачастую мы имеем склонность к идеализации или демонизации прошлого. Так некоторые люди ходят портретами Сталина и говорят: «Какая была счастливая эпоха», другие мечтают о возвращении в современной России монархии, имперского периода. И все же те, которые всерьез интересуются историей, читают серьезные сочинения, серьезные книги, изучают реальную жизнь общества, семьи в те прошедшие эпохи, узнают кое-что интересное.
Однажды, когда я готовил одну из работ и изучал серьезные исторические произведения – не публицистику, а историю, мне довелось ознакомиться с какой-то французской работой о семьях Франции в XIX веке. И я сделал для себя некоторые выводы. Да, французская семья в позапрошлом столетии по количеству абортов, по числу уголовных дел, по количеству подкидышей, изнасилований на самом деле была совершенно иной, чем в XX веке или сегодня, но это было в деревне. А в городах, в условиях больших промышленных производств и связанных с этим изменений быта, все это происходило уже в большем масштабе. Поверхностные взгляды, к сожалению, склонны вводить нас в заблуждение и приводить к выводам, которые совершенно не обоснованы, не разумны и не уместны. Мы начинаем мечтать о прошлом, увидев какие-то его атрибуты, и пытаемся их искусственно внедрять в нынешнюю жизнь.
Приведу простейший пример: да, в прошлом, в Средние века, мужчина и женщина были резко неравноправными, их функции были очень различными. И вот тогда мы начинаем думать: «Ведь это тогда было похоже на рай. Тогда женщина была в подчинении у мужчин, а сейчас нет, значит, просто надо подчинить ее опять». Очевидно, к каким результатам это приводит. Вот вам пример необоснованного вывода и совершенно необоснованных действий.
Отец Макарий, немалое число женщин, которые стали мамами, смущает церковное правило читать над ними на сороковой день после рождения ребенка молитву о жене родильнице. Они говорят: «Разве мне нужно какое-то дополнительное очищение? Я же ничего плохого не сделала. Это какое-то неравноправие? Или это пережитки иудейского общества?». Кому-то такое правило кажется проявлением пренебрежительного отношения к женщине. Что можно ответить на эти вопросы?
– На этот вопрос надо отвечать с более внимательным изучением христианского наследия и смысла совершавшегося и совершаемого сейчас молитвенного чина. В традиционной среде, где не было антисептических средств и того медицинского ухода, который существует сейчас, мама и младенец после родов были подвержены очень большой опасности сепсиса, заражения крови, различных недугов. И женщина с открытыми родовыми путями, и ребенок, который только что родился, и не имеют еще крепкой иммунной системы. Поэтому им следовало находиться дома – это было единственной возможностью защиты от инфекции, что и происходило в нормальных условиях.
Значит, женщина, родившая ребенка, в течение, допустим, шести недель не выходит из дому, не участвует в Божественной литургии и не получает Святых Даров А при этом, опять-таки, традиционный взгляд на причастие требовал буквального отлучения от Церкви тех, кто в течение трех недель не приобщался Святых Даров. Вот вам и скверна, вот вам и неизбежное объективно существующее, ни в коем случае не обвиняющее женщину ни в каких грехах, но в тоже время печальное стечение обстоятельств, по поводу которых и совершается молитва. Женщина-родильница снова принимается в состав Церкви после достаточно длительного, совершенно не вызванного никакими неправильными действиями перерыва.
Если женщине раньше, чтобы быть здоровой, приходилось оставаться дома на очень длительный срок, то в наши дни, когда женщина уже может через неделю нормально функционировать и приходить на службы, нужно ли сейчас это правило?
– Ну мы сейчас и говорим, что это правило в наше время уже носит не строгий характер, оно остается как некий дисциплинарный элемент. Если женщина считает это нужным для себя, если возникает какая-то объективная потребность, она, естественно, может прийти в храм до истечения сорока дней после родов, но тогда эти молитвы в известном смысле теряют свое значение. Когда крестишь ребенка, по обстоятельствам смотришь, нужно читать эти молитвы или нет. Если кто крестит чадо в полугодовалом возрасте, эти молитвы уже опускаются, так как уже в самом деле теряют всякую актуальность.
Тем более, что не только чин крещения, но и практически все церковные чины так или иначе подвергаются некоторой вариации по их применению. Мы не переписываем Устав, который представляет собой некий образец. Конечно, наш Устав отличается от воинского: если в армии это строгий закон, то в Церкви это стандарт; слово одно и тоже, но значения крайне разные. Устав – это начертания наилучшего способа совершения богослужения. У нас есть Устав, есть «Богослужебные указания», которые издаются каждый год, при этом стили богослужения отличаются друг от друга между храмами между епархиями. Никого это особенно не огорчает – все понимают, что расхождения неизбежны, как говорил апостол Павел: «Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись искусные».
На последнем епархиальном собрании в Москве Святейший Патриарх на эту тему очень точно сказал, далеко не все его мысль ухватили. Было предложение на территории Московской епархии зафиксировать в письменном виде те богослужебные обычаи, которые существуют, как-то записать, как у нас служат помимо богослужебных указаний, помимо устава. Патриарх сказал, что не надо это делать: давайте смотреть, как это происходит, но фиксировать это как-то административным порядком не надо, поскольку разномыслие, разнообразие, динамика сохраняется все равно.
Иногда у супружеских пар возникают проблемы, когда муж и жена исповедуются у одного священника, и духовник начинает контролировать их личную и даже интимную жизнь. Как вести себя в подобных обстоятельствах?
– Писать рапорт архиерею на такого духовника. Ему там скажут, что следует, и он сразу перестанет заниматься этим безобразием. Нет, я серьезно говорю. У нас есть строгий канонический документ – Определение Священного Синода от декабря 1998 года о злоупотреблениях в пастырской практике. В нем русские архиереи, возглавляемые Святейшим Патриархом Алексием II, определили, что такого рода безобразия недопустимы. Но помимо этого определения было и выступление Патриарха на Епархиальном собрании того же года. Есть интервью митрополита Сурожского Антония, из которого следует, что на тот момент злоупотребления, а по-русски сказать, когда с фонариком лезут в чужую постель, достигли большой степени напряженности. И пришлось «дать по носу». На мой взгляд, подобные злоупотребления – свидетельства не просто плохой дисциплины или неграмотности, это больные люди, это я могу сказать смело, такое половое извращение. Да, конечно, не в большой стадии, но тем не менее извращение, когда человек, облеченный священным саном, употребляет это для стимуляции (быть может, и неосознанно) своих сексуальных чувств. Да, это страшно, что я говорю, но что поделаешь…
Макарий, бывают похожие ситуации, когда супруги полностью подчинены священнику, и он говорит, допустим, ни в коем случае не делать кесарево сечение, дескать, что из-за этого много не родишь. Как реагировать на подобное?
– Лучше написать рапорт на такого человека. Повторюсь, в лицо я бы не стал говорить ничего этому священнику. Мы говорили о сексуальных извращениях – это форма психического расстройства, а то, что Вы говорите, это попытка священника влезть в медицинскую область, которая не просто чужда ему, а даже смертельно опасна для тех, кому он дает советы. Это тоже психическое расстройство. Представьте себе, что священник пришел бы к вам в газовую котельную и стал бы там наводить свои порядки: «Давайте мы эту трубочку сюда переключим, здесь можно огонек разжечь». Если такое произойдет, это будет прямая угроза человеческой жизни. То же самое относится к медицинской деятельности. Ведь акушерство – очень важная вещь.
В вопросе, который Вы задали, говорилось о ситуации, когда прихожане во всем зависят от духовника. Это и есть корень зла. В Определении Священного Синода, о котором упоминал, есть параграф о запрете «влезания в постель» к супругам. Начинается с того, что священники, приходские настоятели и духовники усваивают себе без всяких оснований образ общения с верующими, присущий монастырю. В монастыре действительно требуется послушание от насельников игумену, потому что это необходимо, так устроена монашеская жизнь. Для «общегражданского» же сообщества требуется другой подход, и оно в принципе не может жить на тех же основаниях, что и монастырь. Но некоторые считают, что они знают лучше, чем русские архиереи. Если они хотят спорить с владыками, то их просто лишат сана.
И последний вопрос, уже напрямую касающийся женщин. Как все мы знаем, у женщин бывают определенные дни физиологического цикла, и некоторые священники в такие дни запрещают им посещать храм вообще. Правильно ли это?
– Существует серьезный исследовательский трактат Святейшего Патриарха Павла Сербского, где он пишет на эту тему и подводит итог: участие в Таинстве Евхаристии во время кровотечения недопустимо. Священнослужитель, допустим, если порежет палец (когда острое копие или очень плотный хлеб, то всякое бывает, это и со мной случалось), в таком случае не участвует в причастии. Так же и женщина.
Но при том условии, что она здорова. Тогда можно переждать два-три дня, затем прийти на службу и причаститься. Но если женщина больна, если эта болезнь может угрожать ее жизни, неизвестно, как это все закончится. Поэтому когда я прихожу в больницу со Святыми Дарами, я не спрашиваю, у кого там кровотечение, а причащаю всех, кто болен.
Это что касается Евхаристии, все же остальное без исключения (исключение одно – Евхаристия), для женщины не подлежит никакой цензуре, никакому контролю в период кровотечения, но при соблюдении гигиенических норм, естественно, а в наше время это не проблема. Мы вот говорили о прошлом, а было время, когда кусок чистой ткани в некоторых слоях населения оказывался непозволительной роскошью, не говоря о том, что существовала опасность заражения. Ошибка, которую совершают наши уважаемые женщины, – это извещение публики о начале менструального цикла. Это верх бестактности, и приходится всем об этом говорить, начиная с очень юных девушек и заканчивая уже взрослыми дамами.
Беседовал Захар САВЕЛЬЕВ
Иллюстрация с сайта храма иконы Божией Матери
«Всех скорбящих Радость»
на Шпалерной улице в Санкт-Петербурге
