О том, с какими неволшебными проблемами довелось столкнуться архипастырю образованной два года назад епархии, в чем сходство приходского священника и кухонного комбайна, куда батюшкам звонить, если опускаются руки, и почему прихожане не должны бояться ответственности, рассказывает епископ Плесецкий и Каргопольский Александр.
Владыка, помните ли Вы свой первый день на кафедре?
– Конечно! Больше всего запомнилось, как меня здесь все встречали. Особенно сотрудники кафедрального собора. Их глаза смотрели на меня и, мягко говоря … источали сильное волнение, хотя и не только глаза… Некоторые брали благословение и руки у них дрожали. Благословляешь и думаешь: «Да что ж такое»! Мне очень хотелось всех успокоить.
Еще меня поразило более близкое знакомство с глобальным Николаем Николаевичем Нестечуком, начальником космодрома (мы встречались в Александро-Невской лавре в день хиротонии). На фоне начальника космодрома и владыки митрополита – а оба выше меня ростом – мне буквально хотелось привстать на цыпочки. Но, несмотря на физическую величину Николая Николаевича я был поражен его сердечным расположением и, конечно, его «вотчиной» — первым российским космодромом, его историей и величиной. Ну и очень сильное впечатление года – это огромного количество людей в форме в городе Мирный. Буквально целый город людей в военной форме.
Как бы вы описали Плесецкую епархию «в трех словах»?
– Большая!
И бедная?
– Я бы уточнил все-таки: не «бедная», наверное, а проблемная в плане занятости населения. Здесь, куда бы ты ни приехал, все только и вспоминают, что раньше, в советское время, в этих местах работали два или три завода: перерабатывающий комбинат, птицефабрика, деревообработка. И все были заняты. Это в плане бедности.
Но вот что интересно: в небольших населенных пунктах Церковь в жизни людей занимает большое место. Во время поездок по епархии я встречал деревни со стопроцентной посещаемостью населением местного храма: восемь бабушек и дедушек живут, и все они в церковь ходят и за храмом своим ухаживают. Ну, и еще одна особенность: летом северные деревни, а с ними и приходская жизнь, оживают, а зимой это все замирает. Для меня это абсолютно новое явление, я с таким не сталкивался никогда.
Еще на Русском Севере меня поразило огромное количество святых преподобных отцов. Ну и громадное впечатление от храмов – исторических объектов культурного наследия. Я даже и не представлял, какая «плотность застройки» у этих памятников, какие нужно прилагать усилия, чтобы их сохранить.
Владыка, глупый вопрос, но все же: что бы Вы сделали для епархии, если бы у вас была волшебная палочка?
– Не хочу представлять себя на месте волшебника… Думаю, что я решил бы вопрос с трудоустройством людей.
Главная задача архипастыря – приводить людей ко Христу. Но это ведь не волшебная проблема, а духовная. Волшебным образом этого нельзя сделать, поэтому – трудоустройство людей.
На сайте Плесецкой епархии много информации об активном служении священников, приходов. Как возможна активность Церкви в сложных материальных условиях? Какую мотивацию Вы находите для священников?
– Я часто говорю духовенству, да и всем прихожанам, о том, что наша Церковь – не только Святая и Соборная. Она еще и Апостольская. Кроме богослужений главнейшей задачей священнослужителя сегодня является проповедь. И на местах священнику виднее, как именно осуществлять эту проповедь.
Но для того, чтобы говорить о Христе, много денег не нужно. Ты сам должен светить миру светом истины, а для этого финансовые затраты не нужны.
А вот если священнослужитель успокаивается тем, что в храм к нему ходят пятнадцать-двадцать прихожан, и достаточно – это «не есть хорошо». Такая успокоенность не отвечает требованиям нашего времени. Никто, кроме нас самих, не мешает нам нести слово Божие.
Каковы для Вас главные критерии успешной деятельности священника?
– В наше время, когда нет запрета на веру, критерием «успешности» должно являться соотношение числа верующих прихожан (и тех, кто приступает к таинствам) к количеству жителей населенного пункта. Если в населенном пункте 50 жителей, и все они приходят в храм – это одно, а если из нескольких тысяч не приходят и пятьдесят – это другое….
И это ведь не только для меня показатель, это показатель для всех. Но многое, очень многое, напрямую зависит от личности священника, от его активной гражданской позиции (в двух смыслах этого слова: как гражданина государства земного, так и гражданина Царствия Небесного). Если позиция будет активной, то и результаты будут соответствующие.
А что мешает проповеди?
– К сожалению, у людей очень часто присутствует отношение к Богу как к волшебнику – «исполнителю желаний» и некий набор внешних ритуалов: поставил свечку, «исповедался-причастился» (именно в одно слово). Есть множество стереотипов о Церкви, при дальнейшем развитии которых мы вскоре рискуем увидеть пустые храмы. И эти стереотипы надо ломать.
То есть священнику нужно выходить с проповедью за пределы храма?
– Конечно! И это не мои слова, в Евангелии сказано — «Шедше, научите». Заметьте: не «сидите», а «идите» и проповедуйте миру. И священнику, в идеале, должны помогать в этом прихожане.
Да, но прихожане храмов почему-то очень часто считают себя «недостойными» проявлять инициативы в приходской жизни. Это правильно?
– Это тоже стереотип, который нужно ломать. Мы все недостойные. Как говорит святитель Василий Великий, «не думай, что ты причащаешься по достоинству своему, это милость Божья». При этом каждый из нас занимается своим делом, у всех свои таланты.
Как найти баланс между унынием от чувства собственного недостоинства и чрезмерной, оправдывающей все любовью к себе – гордыней?
– А не надо мечтать и думать о себе того, что мы не можем, например, «взять – и всех своих соседей в подъезде обратить ко Христу». Себя самого сначала обрати. Подумай: а встреча со Христом у тебя в жизни вообще была?! Ты с Ним знаком? Как же ты тогда хочешь знакомить со Христом других людей, в том числе и своих детей, если ты сам с Ним не знаком?
Если эта встреча в твоей жизни произойдет, то большая часть трудов по катехизации близких к тебе людей уже будет сделана. Тебе останется только ее продолжить. Потому что свет Христов будет уже от тебя самого исходить. А если в нас не видят этого света, значит, в нас его нет! Значит, мы далеки от Христа, а думаем о том, «достойны» мы или «не достойны»…
О дереве узнают по его плодам: ты либо светишь светом истины, либо не светишь, и только транслируешь окружающим свой набор стереотипов о Боге, вере и Церкви.
А если люди говорят, что талантов у них нет?
– …То нужно помочь человеку найти эти таланты, людей без талантов не бывает. Наша священническая задача – помочь человеку. Не «притащить» его в Царство Небесное, а помочь ему захотеть туда стремиться: беседовать, объяснять, работать с человеком.
То есть получается, что батюшка должен быть этаким «кухонным комбайном» со множеством задач и функций?
– Ну, не без этого, конечно… Но ответственность с самого человека никто не снимает. Если ты боишься, что ж ты тогда выходишь из дома, садишься за руль, например, почему едешь – ты же боишься? Должно быть трезвое отношение к себе. И священник также должен помогать человеку в формировании трезвого отношения к себе.
А если у священника опускаются руки?
– Ну, во-вторых, надо смотреть, все ли ты ресурсы использовал, какие мог. Ведь нам, священнослужителям, очень часто идут навстречу, не отказывают. Надо пробовать.
А во-первых, священнику нужно немедленно брать телефон и звонить мне: «Владыка, у меня опускаются руки» – и мы быстренько с этим разберемся. Ну, или не быстренько. Но разберемся! Для этого я и дан, чтобы такие вопросы решать. И не столько даже эти семена веры всевать в прихожан, сколько поддерживать духовенство. Я же АРХИерей. А священники должны уже вслед за мной загораться и нести этот свет дальше.
Поймите, мы говорим об идеале. У нас в епархии, мне кажется, почти все духовенство трудится на максимуме своих личных сил (потому что личности у всех тоже разные). У нас на огромную площадь епархии очень немного священников, все окормляют по несколько приходов. Это очень большие нагрузки, будем говорить честно. Священник не может должное количество времени уделить прихожанам из-за того, что ему приходится преодолевать огромные расстояния. Вот эту беду я увидел. Что с ней делать? Думаю пока…
Что делать современному человеку с проблемой внутренней пустоты?
– Внутренняя пустота – это свидетельство того, что мы собой не занимаемся. Мы занимаемся всеми вокруг себя: мужем, женой, детьми, детьми детей (особенно ими любим заниматься), но никто, кроме нас самих, наш внутренний сосуд не наполнит. Ни Патриарх, ни архиерей, ни иерей в рай нас за рукав не притащат. Никто нас не заставит, нужно трудиться над собой! И вам в помощь – тысячелетний опыт Церкви: как любить, смиряться, прощать.
«Всегда радуйтесь». Как это? Ведь в жизни так много сложностей и проблем…
– Если ты уверен, что Христос воскрес, ты не можешь не радоваться! А если ты не радуешься, значит, ты не уверен. И весьма далеко от христианства отстоишь. Невозможно не радоваться, если Христос воскрес! Первенец из умерших и из нас созидающий нового человека, у которого впереди – жизнь. И «жизнь с избытком» (Ин. 10.10). Как тут можно не радоваться? Бери Евангелие, читай. Знакомься со Христом.
А проблемы?
– Во время испытаний мы трезвимся: опьянение «мiром без памяти о часе смертном» перестает на нас действовать. Беды и проблемы – это забота Бога о нас, чтобы мы Его не забыли.
Как стяжать любовь к Богу?
– Ничего нового я тут не скажу. Эти истины прописаны в Священном Писании, и до Второго пришествия вряд ли тут что-то поменяется. Будем любить друг друга — научимся любить и Бога.
Беседовала Анна ЭМКЕ
В основе материала –
публикация сайта Плесецкой епархии
