Как помочь человеку, если кажется, что помочь уже нечем? Надо ли давать пациентам, страдающим смертельным недугом, несбыточную надежду на излечение? Об этом и многом другом митрополит Красноярский и Ачинский Пантелеимон говорил с врачами на состоявшейся в ноябре встрече с сотрудниками Сибирского клинического центра ФМБА России.
Смертельная болезнь: время подготовиться
− Мы никогда не говорим человеку на исповеди о том, сможет ли он избежать Страшного суда и адских путей после перехода в жизнь вечную. Так же должна поступать медицина. Не надо говорить грубо: «Вы умрете». Важно сказать правду, но правильным языком.
Если человек − христианин, то он будет смиренно готовиться к исходу. Тем более, что в христианском понимании болезнь очищает нас от грехов. А слабые люди могут воспринять эти слова как приговор. В разговоре с таким человеком уместно и умолчать.
Наилучшим способом будет подготовить человека. Для этого мы создаем православные хосписы. В Петербурге священники давно создали хоспис для детей с онкологией: дети уйдут, но уход их не должен быть трагичным.
Смертельные болезни во всем мире привели к разговорам о необходимости эвтаназии, делать которую нельзя, ведь самоубийство − смертный грех. Лекарственную помощь нужно оказывать до «победного конца». Когда человек уходит со страданием, но достойно, он предстает в вечном свете интеллектуального труда с Господом, в радости Господней.
Последнее слово смертельно больному: «Уповайте на Господа». Это утешение человеку. Люди по-разному воспринимают такую новость. Есть молодые люди, которые уходят очень мужественно, и говорят: «Знаю, батюшка, что я ухожу, как мне только последний миг пережить?». Мы отвечаем: «С молитвой».
«Не омерзи меня»
Врачи также спросили митрополита Пантелеимона, что делать, если пациент, которому ты должен оказать психологическую помощь, вызывает нравственное отторжение.
− Свое человеческое омерзение нужно всегда побеждать пониманием важности сохранения жизни. В молитве мы просим, готовясь к исповеди: «Господи, не омерзи меня». Думаю, и психологам нужно переступать через это.
И на исповеди встречаются порой психически ненормальные люди, и, конечно, после этого тяжело чувствуешь себя. Поэтому существует христианская, православная психология. Обучение в специальных учреждениях − семинариях, духовных академиях, − проходит с психологическим уклоном.
Каждый час и каждый день невозможно привыкнуть к человеческим грехопадениям. Иногда не хватает духовной силы и мужества. Когда мы сами не можем разрешить грехи, мы отправляем людей к старцам, к умудренным духовникам, обычно из монастырей.
Спорт и/или здоровье
А как относиться к тому, что порой лекарственные и иные препараты используют в качестве допинга для спортсменов?
− Мир, выходя из языческой греховности, прощался со своими ипподромами и театрами, потому что они имели совершенно безнравственное и греховное основание. А сам спорт как таковой не запрещен: это труд. И состязательные явления были всегда, в том числе и в христианской среде.
Сейчас спорт возвращается порой к языческим нормам, к установлению прямой безнравственности. Но ведь даже древние не использовали никаких особых средств, напитков − за это просто убивали. А сейчас это все превратилось в одно из орудий развращения человеческого общества. Уже не красота и гармония тела, не сила физическая важны и даже не здоровье, но золотой телец выше всего. Таким образом, ничего состязательного в XXI веке не останется, и спорт станет только уловкой дельцов.
Особенно страшно, что профессиональные спортсмены не развивают свой интеллект. Спортсмен должен быть гармоничным: знать философию, высшую математику или агрономию, или медицину. На мой взгляд, тренеры должны их обязывать учиться в университете, хотя бы заочно.
То, что сейчас глава государства возрождает в нашей стране спорт для юношей и девушек, − это полезно и нужно. Вот такое у меня двоякое отношение к спорту. Сам по себе он нужен, но спорт, который лишает людей средства заработка или здоровья, или интеллекта, Церковь считает греховным.
По материалам
пресс-службы Красноярской епархии
