К 25-летию Московского православного института святого апостола Иоанна Богослова Российского православного университета преподающий там богословские дисциплины протоиерей Лев Шихляров откровенно рассказал об этом уникальном православном вузе, о его исторических вехах, о взлетах и падениях, и о том, почему всегда с едет туда с чувством особой радости.
Расскажите, пожалуйста, как Вы начали преподавать в РПУ?
– Я еще учился в Московских духовных школах (так называются вкупе семинария и академия в Сергиевом Посаде), когда мои друзья, бывшие соученики, пригласили меня преподавать основы христианской философии в Московском энергетическом институте, который в свое время я сам закончил; были потом и другие вузы, и в течение нескольких лет я накопил опыт преподавания в светской аудитории. А к 1995 году я закончил экстерном Московскую духовную академию, и диакон Андрей Кураев, с которым мы некоторое время жили в одной келье в академическом корпусе и который стал первым деканом философско-богословского факультета новообразовавшегося православного университета, пригласил меня прочитать для студентов первого курса лекции по аскетике – предмету, до тех пор мне совершенно незнакомому, поскольку у меня был другой профиль. Но я взялся за дело, разработал этот курс и, таким образом, начал преподавать в Университете сввятого Иоанна Богослова – апостола, с именем которого у меня вообще многое в жизни связано.
Ко второму семестру диакон Андрей попросил меня приготовить курс по Ветхому Завету, предупредив, что он вообще не знает ни одного полноценного православного толкования корпуса ветхозаветных книг. Пришлось приступить к подробному изучению Библии. В результате многолетнего преподавания у меня сформировалось четыре авторских курса, которые я располагаю друг за другом по возрастающей: аскетика, Ветхий Завет, Новый Завет и апологетика. Эти основные мои предметы я уже почти 23 года преподаю в нашем университете, официально теперь называющемся институтом.
Какая атмосфера царила тогда на факультете?
– Дело не в факультете – весь университет в 1990-е годы переживал самое счастливое время. Конечно, было множество проблем: с самого начала не хватало материальных средств, существовали трудности организации учебного процесса, формирования программ, случались проблемы с людьми, которые приходили сюда, не всегда понимая, что такое Православие. Но главной – и это во многом заслуга первого ректора отца Иоанна (Экономцева), который замечательно проявил себя, – была идея одной большой семьи, атмосфера общего дома для студентов и преподавателей. Мне это было очень близко. Я и при восстановлении храма свою церковную общину строил по принципу семейного дома для верующих людей, и в университете я увидел схожую обстановку. Совершенно свободно общались преподаватели и студенты; кроме учебного процесса, всегда было много других дел: разного рода театральные постановки, музыкально-поэтические вечера, походы, паломнические поездки. Не было у меня такого курса, который не начинал бы со временем ездить ко мне в храм на службу, и отнюдь не только ко мне. Практически между преподавателем и студентами устанавливались теплые, дружественные отношения.
Несмотря на малость нашего университета и на его моноконфессиональность, он воспроизводил дореволюционные традиции творческой свободы. Это было дорого и разительно отличалось от большинства вузов, а я их повидал немало. Кроме того, в те годы у университета были благотворители, очень хорошо оплачивался труд педагогов, гораздо лучше, чем в светских вузах; поэтому возлагались большие надежды на развитие. Кто сейчас поверит, что было подписано около десятка договоров на открытие международных филиалов РПУ в ближнем и дальнем зарубежье?!
Кому и как пришла идея о создании православного вуза, обучающего светским профессиям?
– Идея эта была у нынешнего Святейшего Патриарха (а тогда митрополита) Кирилла; он эту идею официально высказал, потом ее реализацию поручили отцу Иоанну (Экономцеву) и группе людей, которые составили Попечительский совет университета. Была определена задача воспитать нравственную элиту, молодых граждан страны, которые, с одной стороны, будут православно образованы, а с другой – будут работать в самых разных сферах жизни; поэтому и появились факультеты: экономический, юридический, экологический, филологический, исторический, журналистский, позже психологический. Конечно, базовыми были религиозно-философский и библейско-патрологический факультеты.
При этом не говорилось, что мы воспитываем юристов или экономистов для Церкви, что выпускники будут обязательно работать в церковных структурах. Наш выпускник был готов идти в любую отрасль, но впитывая в себя науку, он также получал духовно-нравственное просвещение и такие знания, которых в других местах не было в принципе. Это было воспитание молодежи для связи Церкви и общества, а не специалистов для внутрицерковных структур, в отличие, скажем, от Свято-Тихоновского университета, у которого совсем другое направление.
Какая сейчас обстановка в Институте апостола Иоанна Богослова?
– Сейчас в стране кризис, близкий к общественному нравственному коллапсу. Он сильно ощущается и в образовании, и в воспитании. Не хочу сказать, что теперь какие-то изверги учатся – студенты в большинстве замечательные, но кризис образования очевиден. Вот пример. Я называл юридический и экономический факультеты. Раньше ребята, поступавшие на эти факультеты, приходили с хорошим школьным образованием, но и в духовных вопросах были не профаны. Когда я составлял свои курсы, я рассчитывал на то, что большинство уже успело пройти хотя бы воскресную школу, и теперь я могу открыть им более глубокое прочтение того библейского материала, с которым они уже хорошо знакомы. «Богословам» – учащимся соответствующего факультета – и прочим студентам университета знания духовного порядка давались практически наравне. Сейчас я по-прежнему стараюсь заинтересовать аудиторию, но понимаю, что нынешние часто не знают даже элементарных вещей. И это очень серьезная проблема.
В новое время структура и профиль института сильно изменились, поскольку иной стала вся система образования. За последние десять лет с нашим факультетом проводилось множество разнообразных экспериментов, как правило, без всякого толка. Более того, до прихода уважаемого ректора отца Петра (Еремеева) наш факультет, вместе со всем университетом, был на грани закрытия. Мы пережили самые тяжелые времена, но наш философско-богословский факультет выжил, выпустил дипломников и помог сберечь весь вуз.
К сожалению, этот факультет в том виде, в каком был задуман, более не существует. В нем совершалась своеобразная встреча философии и богословия, происходил диалог этих двух сфер познания. Я входил в когорту преподавателей богословия, другой ряд известных личностей отвечал за философию, но вместе мы делали одно дело, и даже выпускные экзаменационные билеты непременно включали философские и богословские вопросы. Это был очень интересный, наверное, даже уникальный опыт.
Выпускники университета разных лет работают в церковных и светских структурах. Они многое сделали для блага Церкви, для проповеди Православия в обществе; этого нельзя не оценить.
К вышеупомянутому кризису образования и воспитания я добавил бы еще два, напрямую имеющих к нам отношение: это демографический провал, приведший к резкому снижению числа студентов, и серьезнейшие проблемы с уровнем оплаты преподавательского труда – он, без обиняков говоря, мизерный. То есть мало и студентов, и денег. К тому же в интернете раскручивается хула на Православие, на Церковь, на священнослужителей и верующих. Сами мы, конечно, должны вести себя очень осторожно и бдительно, зная, что за нами «подглядывают». Но и без нападок очевидно, что интерес к православному образованию значительно упал. Может быть, перед гипотетическим студентом встает вопрос: а чем я буду заниматься после выпуска, кому я буду нужен? Если это положение изменится, если не только будут вестись нескончаемые дискуссии о теологии, но теология станет востребована на практике и для нее понадобятся преподаватели, то будет множиться и число студентов.
А сейчас востребована психология. Сегодня самый популярный у нас факультет, в том числе и благодаря декану этого факультета Б.С. Братусю, – психологический. Нынче ведь принято считать, в том числе и на государственно-образовательном уровне, что психолог, в отличие от богослова, нужен везде. Это понимание пришло к нам с Запада, теряющего христианскую память.
Но при этом психологи также получают базовое православное образование?
– У нас-то да. Наши психологи имеют уникальную возможность приобщиться к Православию, и это большой плюс для них. Потому что сейчас в стране полно абсолютно расхристанных психологических курсов и методик, но в нашем Университете изначально богословский подход был заявлен как системообразующий.
Вы в свое время закончили Московскую духовную академию. Как Вы считаете, какое образование предпочтительнее для будущего священнослужителя?
– Самый высокий уровень, безусловно, остается в Московской академии. Там сохраняются традиции, которые не смогли сломить даже сталинские репрессии. В этой школе, несмотря на все недочеты, строгая организация процесса и изумительная методологическая подача. Еще живы наши корифеи: А.И. Осипов, М.С. Иванов, К.Е. Скурат, архимандрит Платон (Игумнов); вот, к сожалению, нет уже отца Матфея (Мормыля), М.М. Дунаева. Молодые стараются держать эту планку.
Расскажите о самых ярких моментах Вашей преподавательской деятельности.
– Конечно, надо серьезно задаться такой целью и написать воспоминания – так много всего было! Были и духовные взлеты, и трагические случаи, и комические ситуации. Но главное многолетнее ощущение такое: мне в университет добираться сто километров в один конец – и каждый раз едешь, как на праздник. Почему? Не только в предвкушении общения, которое оставляет приятный след и приносит обеим сторонам духовную пользу, но и потому, что преподавание столько дало мне самому. Студенты были не только молодые, были и те, кто получал второе образование – люди более зрелого возраста и даже пожилые. Если ты видишь в них заинтересованность, то сам вырастаешь, и во время преподавания буквально Дух Божий нисходит на тебя. Ты даже можешь невольно сделать открытие, когда приходит прозрение о том или ином нюансе богословского знания! Так что я не только отдавал им, но многое получал для себя, и поэтому для меня процесс преподавания очень важен и радостен, он развивает меня духовно. Я не мыслю себя без этого.
Я преподавал и читал лекции на самых разных площадках для широкой аудитории, но здесь-то аудитория единомышленников, и наша задача – не убедить студентов уверовать в Бога или уважать Священное Писание, а вместе погрузиться в глубокие смыслы текстов. Это очень важно и в плане практических навыков жизнепонимания.
Бывали и комические случаи. Студенты есть студенты, среди них всегда есть место двоечникам, плохо знающим предмет. И вот именно устные экзамены всегда одаривали меня очередной порцией юмористических перлов.
Были и грустные моменты. Где-то с середины 2000-х годов ситуация начала клониться к упадку. Как настоятель восстановленных храмов я знаю, что разрушает общину, а что ее созидает. И мне было странно видеть, как вокруг первого ректора стали появляться люди, которые либо плохо разбирались в образовательном процессе, либо преследовали вполне личные цели, а он им безусловно доверял. Я не вмешивался в эту «кухню», не желая принимать ничью сторону, но в один момент отец Иоанн буквально исчез, как литературные персонажи Салтыкова-Щедрина. Его никто не увольнял – он ушел сам, очень расстроенный, бросил всё в сердцах. Увы, это было весьма печальное завершение вполне сносно действовавшего проекта.
Сейчас давно уже правит другая команда; они всё видят по-новому. Мне нравится декан религиоведческого факультета В.В. Варава, он неравнодушный человек и хочет, чтобы ситуация в институте выправилась и обновилась.
В чем Вы видите решение? Можно ли вернуть интерес к православному образованию?
– По своей вере я чужд материализму, но здесь я буду рассуждать как материалист. Прежде всего, надо привлечь спонсоров, которые заинтересовались бы нашим вузом. Только найдя надежных благотворителей, можно позвать хороших специалистов, привлекая их материально, ну, а уж потом рекламировать и преподавать наши предметы по-всякому: очно, заочно, дистанционно, на носителях, и больше зарабатывать на этом. Тогда и наука оживет, и конференции будут желаннее, и студенческая жизнь забьет фонтаном. Пока у нас все делается ровно в обратной последовательности, не доходя до первого пункта.
Образование в институте бесплатное?
– Оно было бесплатным только несколько первых лет; более того, студентам платили стипендию. Потом в связи с трудностями стипендию убрали и перевели учащихся на маленькую оплату. С годами цена стала расти, но все же она меньше, чем в светских вузах. Для Москвы это вполне приемлемые деньги.
А диплом тут государственного образца?
– Конечно. Раньше получали два диплома: церковный и светский, а в последнее десятилетие дается обычный государственный диплом.
Можно ли сказать, что кто-то из Ваших студентов в вузе стал и в жизни Вашим учеником?
– Мой преподавательский стаж в целом близится к тридцати годам. Кроме студенчества, у меня солидный опыт преподавания в школах, вообще работы с молодежью. Так вот, не бывает у нас в храме воскресной службы, на которой не было бы хотя б одного из учеников или выпускников. Обязательно кто-то приедет. А уж на Рождество, на Пасху или на Казанскую – в престольный праздник – приезжают многие из духовных чад, которые давно сами стали родителями, а скоро уже внуков заведут. Я, забыв о годах, часто по-прежнему называю их моими студентами.
Большинство бывших студентов, с которыми мы тесно общались, так или иначе состоят со мной в духовных отношениях. Одной из самых ярких компаний, которые оставили в моей жизни след, стала группа студентов юридического факультета, которые в 1990-е годы собрались в замечательный хор. Они могли стать официальным хором университета, но пришлись не ко двору, а я его, как мог, «приютил». И вот они время от времени организуются и приезжают к нам в сельский храм, чтобы украсить службу пением и помолиться.
Почему Вы бы посоветовали пойти учиться в РПУ? Чем он выгодно отличается от других высших учебных заведений?
— Напомню, теперь называется МПИ – Московский православный институт. Посоветовал бы, во-первых, ради того, что тут преподается религиоведческая составляющая, совокупность духовно-нравственных предметов, дающих уникальную возможность получить православно-христианское образование.
Во-вторых, это все-таки не потерянный опыт домашней атмосферы. Это дружественная обстановка, в которой учатся студенты. «Не сильно напряжная», как они любят говорить. Все между собой в хороших отношениях.
Конечно, мальчиков привлекает то, что есть отсрочка от армии на время учебы.
А еще различного рода научные мероприятия, экскурсии, интересные общие дела, которые всегда можно придумать; плюс учеба в тихом историческом районе Москвы, где сохранились одно- и двухэтажные здания. В общем, преимуществ масса!
Но для духовно понимающего человека важнее всего совсем другое – то, что над всем этим многолетним процессом явно ощущается благословение незримо присутствующего в институте его святого покровителя – «апостола любви» Иоанна Богослова.
Беседовала Елена КАРПОВА
Фото сайта РПУ
