Каждое лето, десятилетие за десятилетием, «выходят в поле» вахты поисковых отрядов: люди самых разных возрастов и социального положения собираются вместе, чтобы найти и захоронить, как должно, останки воинов, отдавших своих жизни в той страшной войне, а если получится, вернуть имя безвестным останкам, вписать это имя в книгу памяти и передать последнюю весточку семье солдата или офицера. Длинный путь, начавшийся с поискового отряда, привел Александру Измайлову в удивительную обитель, которая строится на смоленской земле, как раз в тех местах, где еще в 80-х годах Александра участвовала в работе по обнаружению захоронений солдат, погибших в «вяземском котле»; во время двухнедельных боев в окружении под Вязьмой потери нашей армии составили сотни тысяч человек. Спасо-Богородицкий Одигитриевский женский монастырь – это своего рода «обитель поминовения», уже сейчас здесь совершается молитвенная память о защитниках, павших в годы Великой Отечественной войны, составляется помянник с именами воинов, собираются сведения о воинских подвигах.
Десанты и вахты поисковиков
Когда-то, в 80-х годах, Александру Измайлову знали как Шуру Кулиш. Молодая улыбчивая девушка работала в Научно-исследовательском институте вычислительной техники и вместе с подругами ездила в отпуск. Под Вязьму. Откапывать солдат Великой Отечественной войны, косточка к косточке, долгими часами перебирая землю в окопе. И возвращать им имена, судьбы, память родных.
Александра Измайлова (крайняя слева) с отрядом «Поиск»
«От безвестности к бессмертию», – так говорил руководитель отряда «Поиск», журналист, писатель и исследователь военной истории Валерий Степанов.
Первый солдат
Александра Измайлова делится воспоминаниями и переживаниями:
– До сих пор каждый раз сердце в груди сжимается, когда думаю о погибших в войну солдатах Первое «мое» захоронение было в Рогово. В основном девушки занимались тем, что перебирали землю, растирали, просеивали. Сидели в окопе и руками выбирали из земли косточки солдат.
Отряд «Поиск», зимний «десант» под Вязьмой
И «своего» первого солдата помню. Мы стали копать и из земли показались солдатские ботинки. Нестоптанные. Совсем новые. То есть человека взяли, обули, дали ему обмундирование. И он тут же погиб. Меня это очень тронуло, до слез. Так я впервые столкнулась с действительностью войны. Не по телевизору, не в книгах, а своими глазами. С тех пор я начала ездить на вахты в отряде «Поиск».
Работа строилась так, что мы выезжали «десантом» зимой. Ходили по деревням с опросом, собирали информацию о том, что местные жители помнят о боевых действиях, о местах массовой гибели или захоронения воинов. А каждое лето брали отпуск на неделю – ехали на вахту. Неделю одна группа работала, потом неделю другая. Так все время, что позволяла погода, копали. В общей сложности активные работы по поиску шли с 1982 по 1991 год. Девять лет. И так вдохновляющее для нас это было. Молодежь создавала семьи, детей рожали. И каждый год поднимали солдат».
Все эти годы в отряде поисковыми работами занимался и Сергей Буторин. Его воспоминания, рассказ Александры, книга Валерия Степанова – так по кусочкам складывается картина того, как работали поисковики на вяземской земле в 80-е годы.
«Одни делают силосные ямы на останках героев,
а другие по крупицам собирают о них сведения»
В своей книге «От безвестности к бессмертию» Валерий Степанов вспоминает о работе отряда «Поиск» на Смоленщине:
«Захоронения периода Великой Отечественной войны являются памятниками истории, такими же, как, например, Скифские курганы, только более позднего периода и отношение к ним должно быть соответствующее. С великим сожалением мы находили порой разрытые неизвестными лицами солдатские захоронения. За много лет, сколько людей, и прежде всего мальчишек, прошли по окопам, землянкам, траншеям солдат. Копали их, ища оружие и боеприпасы, а о существовании посмертных медальонов даже не подозревали» (…)
Отряд «Поиск» за работой
Район южнее Вязьмы у деревни Кайдаково нас заинтересовал сразу. Во-первых, здесь 7–8 октября 1941 года прорывались из окружения части 20-й и 24-й армий. Во-вторых, у нас были сведения, что где-то в этих местах погиб генерал К.И. Ракутин, могила которого до сих пор не найдена. Он командовал 24-й армией.
Первые поездки в Кайдаково, Выползово обнадежили; есть местные жители, которые могут показать неизвестные захоронения 1941 года. Среди них оказался В.И. Леонов, житель деревни Кайдаково, который и указал на крупное захоронение вблизи деревни. Надо сказать, что этот эпизод – тоже пример отношения к памяти павших и появлению «белых пятен» истории.
До войны (30-е годы) недалеко от деревни был хутор. Там жил крепкий хозяин, которого раскулачили и сослали. Дом у хозяина был большим, а в погреб под домом можно было въезжать на лошади с телегой. Началась война. Дома к тому времени уже не сохранилось, но яма от погреба осталась. Именно в нее, в эту яму, и захоронили в октябре 1941 года местные жители погибших. Около 150 человек. Так рассказывал обо всем В. И. Леонов. Но после войны именно на этом месте местные руководители сделали… силосную яму. Яма эта существовала на захоронении лет десять или пятнадцать. И все знали об этом! И никто не противостоял этому. Когда нам удалось вскрыть и обработать это захоронение, оказалось, что в нем было захоронено около 200 человек. Обнаружили 22 медальона, и лишь один нам удалось прочитать – активная среда силосной ямы сделала свое дело.
Перезахоронение найденных воинов
Осенью 1986 года обнаруженные останки были перезахоронены в деревне Кайдаково, где был открыт мемориал памяти. Медальоны из указанного захоронения и других мест передали криминалистам на Петровку. Надежд было мало, но мы не отчаивались. Вот как писала об этом в то время в институтской газете «Поиск» боец отряда Маша Чебышева: «В том месте, где была фамилия солдата, бумага истлела полностью. Зато из сохранившейся части удалось узнать, что родственники погибшего (предположительно жена) Купцова Вера Константиновна в 1941 году проживала в городе Москве, дом 90, квартира 14 (название улицы не читалось), год рождения – 1896, место рождения – Судайская область (?), Ярославский район. Вот и все. Мы обсуждали с криминалистами возможные пути поиска, а один из них – Юрий Сержантов – в это время связался с ЦАБ (Центральное адресное бюро) и выяснил, что Купцова В.К. 1896 года рождения проживает по такому-то адресу, и назвал даже ее телефон. Мы тут же связались с Верой Константиновной по телефону и договорились о встрече. При встрече выяснилось, что ее муж Купцов Николай Васильевич, 1892 года рождения, ушел в 1941 году в ополчение и пропал без вести. Так была установлена еще одна фамилия погибшего».
Вот и получается, что одни делают силосные ямы на останках героев, а другие по крупицам собирают о них сведения».
«Так вот где ты голову сложил, солдат»
Подобные истории упоминают также Сергей Буторин и Александра Измайлова. Сам Сергей Буторин начинал с того, что искал своего дедушку, который пропал под Звенигородом. Изучал архивы. А потом стал заниматься поиском в отряде.
«У деревни Молошино поднимали воина Даниила Старых, – рассказывает он. – Сначала мы думали, что в захоронении находятся пять человек, но оказалось, что подняли девятерых. Старых похоронен был с девушкой. Местные жители вспоминали, что девушка эта была парашютисткой. Когда она десантировалась в окружении, то защищалась и уложила четверых немецких солдат. А саму ее расстреляли у березы, рядом с которой и остальных бойцов нашли».
Сергей Буторин рассказывал, как встречал родственников воина Ивана Федоровича Стаина. «Мы его подняли в деревне Селиваново в мае 1989 года. А когда встретились с родными, те показали нам его на фото: такой приятный русский человек, с красивым лицом. Рассказали, что Иван Федорович работал речником. Мы долго не могли прочитать его медальон. Не понимали, что за первая буква в фамилии. То ли «Таин», то ли «Атаин». На месте заглавной литеры как раз была дырка. Тогда сделали запрос в населенный пункт по адресу, который прочитать смогли, и пришел ответ. Так имя Стаина Ивана Федоровича было восстановлено».
«Был еще воин Красноленский Иван Игнатьевич, – продолжает рассказчик. – Мы его нашли в деревне Селиваново в мае 1989 года – там в заболоченной местности было большое захоронение. Останки воинов находили вместе с костями лошадей». Сергей Буторин сопровождал родственников на временное захоронение этого воина. Приехали брат и сестра. У брата, который жил тогда под Брянском, оказалось много орденов за отличную службу. И он произнес: «Так вот, где ты голову сложил, солдат Красноленский. Спасибо, что честно погиб, не поднял рук».
В военное время формулировка «пропал без вести» несла за собой оттенок недоверия, сомнения: мало ли что, где этот солдат пропал, может, в плену, а там – может, что еще. Поэтому то, что Иван Красноленский погиб под Вязьмой, полностью реабилитировало его воинскую честь.
Александра Измайлова с портретом деда в ряду Бессмертного полка
Барышников Василий Петрович. Тоже солдат, поднятый под Вязьмой. Сергей Буторин ездил под Курск на встречу с тогда еще живой вдовой Василия Барышникова. Она рассказывала, что приезжал сослуживец Василия Петровича и рассказал, что под Вязьмой Василия ранили в ногу. Вытаскивал он боевого товарища на своей спине, а вокруг свистели пули. В какой-то момент он почувствовал, что тело товарища вдруг стало очень тяжелым. Снял его со спины и увидел, что у Василия прострелена голова. «Так мы и нашли его с пулевым отверстием в голове», – говорит Александра Измайлова.
Была еще встреча с сыном Бориса Ефимовича Дубошинского, всю жизнь искавшим своего без вести пропавшего отца. А подняли останки Бориса Дубошинского тоже на вяземской земле, возле деревни Селиваново. У этой деревни Сергей Буторин поднимал и воина Алдошина. «Потом мы прочитали медальон и установили связь с родственниками. Его сестра и внучатый племянник приезжали на место захоронения», – Александра Измайлова сверяется с записями в рабочем журнале отряда «Поиск». Там страницы и страницы имен, дат, судеб.
Двенадцать имен
За многие годы упорной работы под Вязьмой удалось установить имена двенадцати погибших. «Много это или мало? – пишет в книге «От безвестности к бессмертию» Валерий Степанов. – Думаем, что количественные оценки здесь не подходят. Даже если в результате поиска будет установлено имя лишь одного солдата или офицера – это значит, что о них не забыли, их помнят и помнить будут уже всегда… Прошлое всегда живет в настоящем».
«Мне надо туда!»
Неожиданное продолжение юношеской истории в поисковом отряде получилось у Александры Измайловой уже в наше время:
– Не так давно гостила я в Мурманской области у своей тети. Смотрим мы телеканал «Спас», и такой интересный фильм показывают про Спасо-Богородиций Одигитриевский женский монастырь под Вязьмой. Деревня Всеволодкино рядом – рассказывают в фильме. Я думаю: «Как интересно, а мы же там копали! Бойцов поднимали». И сразу мысль у меня появилось: «Мне надо туда!» Я название монастыря и адрес записала. И вот, летом, наконец, приехала!
Здесь мое сердце отзывается на каждое имя солдата, которого поминают. Здесь, с солдатами, мое сердце. Каждый раз вспоминаю, как мы работали с «Поиском»: простреленные головы, перебитые руки, все вперемежку, погребены солдаты кое-как. И какое великое дело, что сейчас вновь работают поисковики, что восстанавливаются имена наших воинов. Как это важно, что останки отпеваются и захоронение героев Великой Отечественной проходит с церковными и воинскими почестями, что мы помним своих героев и нам есть, чем гордиться, и что подвиг участников Великой Отечественной войны будет жить в веках.
Послесловие от Александры Измайловой
– Хотелось вспомнить ребят поискового отряда, Валерия Червякова, ныне почившего, который с горячим сердцем относился к поисковой работе, не пропускал ни одной поездки; второго командира нашего отряда Иванова Евгения. Он, можно сказать, жил поиском и вдохновлял нас, поднимал всех. Нашего бессменного водителя «Ласточки» (машина, на которой мы неоднократно вывозили с полей экспонаты для музея и на которой мы ездили по всем деревням и местам захоронений, это необходимое средство перемещения) Владимира Громова. Нашего ответственного за ведение переписки с архивами Галину Ефимову. Ею были направлены большое количество запросов в архивы, военкоматы и т.д. Искать приходилось по всем областям и краям, если не указан в медальоне определённый район. Это была очень кропотливая работа. Александр Матросов, ему в то время было 40 лет и он – семейный человек – выбирался с нами в поля на раскопки, всей душой болел за это дело, помогал, чем мог. Алексей Рожков, Сергей Леднев. Он брал своего пятилетнего сына в походы. Евгений Артыкбаев, тоже семейный человек, Владимир Ефимов, Тамара Ворошилова, Ольга Линская и другие…
Отряд «Поиск» и машина «Ласточка»
Что заставляло нас заниматься поиском? Это память о тех солдатах, благодаря которым над нами сейчас мирное небо, а ведь они были такого же возраста, как и мы, такие же молодые с планами на будущее, у них вся жизнь была впереди. Но война изменила все, и долг защищать свое Отчество стал превыше всего. Что испытывали они там, в окружении – молодые, неопытные, среди пуль и взрывов? Невольно ставишь себя на их место: а мы смогли бы понести это с достоинством? Низкий поклон всем воинам Великой Отечественной!
В основе материала –
публикация сайта Спасо-Богородицкого
Одигитриевского монастыря
