В чем особенность мозаичной иконы по сравнению с писаным образом? Какие науки и навыки нужны художнику-мозаичисту, чтобы из множества кусочков смальты сложить благообразную и каноничную икону? Достаточно ли при этом умения, или обязательно нужна молитва и надежда на помощь Божию? Об этом зашел разговор с Виталием Кобелевым, автором новой мозаичной иконы Святой Троицы, установленной в Раифском монастыре. Ее освящение состоялось совсем недавно – в праздник Пятидесятницы.
Кстати, о роли икон в пространстве храма и о том, как их сохранять и восстанавливать, а также о многом другом пойдет речь в ходе серии онлайн-семинаров в рамках проекта «Реставрация памятников религиозного назначения: методическая помощь епархиям и гражданским активистам», в реализации которого принимает участие портал «Приходы». 23 июня состоится первый семинар – «С чего начать при реставрации и строительстве храмов», бесплатная регистрация на него открыта для всех желающих.
Не могли бы вы немного рассказать о своей работе – как создаются такие изображения?
– Начать, думаю, следует с того, что наша мозаичная компания «Дары Византии» начала свою деятельность с 2010 года. Начали мы, конечно, с оформления простых проектов – бассейнов, ванных комнат и тому подобного. Со временем, набравшись опыта, мы начали браться за более сложные проекты: пейзажи, натюрморты из итальянской мозаики. А в 2012 году я сделал первую мозаичную икону для храма.
Мозаика – работа очень кропотливая. Сначала разрабатывается вариант исполнения, согласовываются цвета, переходы оттенков, графические элементы. А дальше из стеклянной массы, разделённой на маленькие элементы, делается образец. Бывает так, что в одном квадратном метре складывается несколько тысяч стеклянных элементов, чтобы получился подходящий вариант. При этом каждый мозаичный пиксель вырезается индивидуально!
После все элементы собираются вручную – это довольно трудоёмкий процесс, позволяющий получать почти фотографические по точности изображения, с тончайшими цветовыми переходами и оттенками. Иногда это стеклянная мозаика, а порой используются иные материалы: мрамор, полудрагоценные камни (яшма, яхонт), витражное стекло, металлы.
В итоге размер мозаичного пикселя может быть от миллиметра до нескольких сантиметров. Под каждую работу выбираются специальные коллекции, состоящие из десяти-пятнадцати альбомов, в каждом из которых по тридцать-сорок цветов. Представьте себе сколько нужно перебрать образцов, чтобы найти нужный цвет! А ведь ещё в мозаике используются различные оттенки. Вот такая работа…
Не могли бы вы подробнее рассказать о создании мозаичных икон? Ведь такая техника действительно необычна, и, по сравнению с писаными, не так часто встречаются образы из мозаики…
– Как я уже говорил, свою первою мозаичную икону я сделал в 2012 году – для храма преподобномученицы Евдокии в Казани. Потом почти каждый год делал по одной иконе. А однажды мне предложили создать икону Святой Троицы для Раифского монастыря. Идея мне понравилась, и я решил попробовать.
Создавался этот образ долго – полтора-два года, так как нужно было тщательно подобрать цвета.
У каждой фигуры на иконе разные одеяния, и их нужно было сделать объёмными. Далее, например, важно было добиться того, чтобы зелёный цвет одеяния не сливался с изображением травы, также и синяя одежда должна была отличаться от цвета неба. Само небо тоже нужно было сделать глубоким, а не плоским: внизу светлее, наверху темнее, с плавным переходом.
Цвет самих ликов тоже представлял в данном случае сложность, так как имевшаяся у меня тогда цветовая гамма не подходила для них. Пришлось взять витражное стекло, вырезать из него палитру, чтобы подобрать переходы оттенков. Надо ведь было, чтоб цвет был не очень тёмным и не очень светлым – то есть, сам лик должен выглядеть так, как на писаной иконе. Волосы тоже представляли сложность: нужно смешать много оттенков, чтоб получилось живо. Крылья казались сначала простыми, но подходящий желтый цвет, который бы хорошо сочетался с остальным изображением, для них пришлось долго создавать.
Теперь икона на своём месте, и я надеюсь, что людям она будет близка.
А как вы пришли к тому, что начали заниматься созданием мозаичных икон? Ведь это очень древнее искусство. Однако в нашей стране после долгих лет гонений на Церковь, к девяностым годам прошлого века, наверное, не осталось никого, кто бы мог передать знания старых мастеров. У кого вы учились?
– По большому счёту, в деле мозаики я самоучка. Судьба моя сложилась так, что я рос без отца, без бабушек, дедушек и старших братьев, и поэтому пришлось мне привыкнуть самому учиться «чему-нибудь и как-нибудь», как писал Пушкин. То есть я везде чему-нибудь учился – там попробую себя, в другом месте попробую, там что-то подсмотрю и применю. Так у меня, с Божией помощью, появилась способность быстро усваивать то, что я вижу, и применять это или повторять. У меня два образования – техническое и художественное, и это сочетание мне, конечно, помогло в дальнейшем.
До начала работы с мозаикой мы с женой много ездили по самым разным храмам, где я знакомился с мозаичными иконами. Я приобретал литературу по иконописи и по мозаике: изучал технологию и правила написания икон – как писанных, так и мозаичных, изучал историю. Потихоньку полученные знания стал применять в работе. Что-то получалось, что-то – нет. Так постепенно удалось выработать свою систему, которую теперь и применяю.
Кстати, ещё во время учёбы в художественной школе у меня были определённые успехи, и, как отмечали педагоги и другие ученики, особенно хорошо у меня получалось создавать нужные, точные оттенки цветов. Думаю, что этот навык мне тоже пригодился в нынешней работе, так как, повторюсь, подбор оттенков – это довольно трудоёмкая часть создания мозаики. Кроме того, я слежу за тем, как работают другие мастера – подмечаю для себя то, что мне нравится, и то, что кажется не правильным.
А что вам как художнику, собственно, нравится мозаике?
– По сравнению с масляной живописью, у мозаики есть своя особая глубина – глубина отражения и преломления света. Некоторые материалы особенно сильно отражают свет, некоторые как бы позволяют ему уйти в глубину. При правильном подходе отражения материалов по отношению друг ко другу позволяют раскрыть изображение очень широко. Сейчас в наличии есть большое богатство самых разных материалов и техник, которые дают много возможностей. Очень меня привлекает в этой работе её кропотливость и то, что тут смешиваются и художественное искусство, и материаловедение, и геометрия с математикой, так как всё тут нужно точно рассчитать.
У вас уже такой большой опыт в этой работе. А ученики имеются?
– Я работаю двадцать лет, и сегодня у меня есть в коллективе люди, которые получили высшее художественное образование. Не могу сказать, что у меня есть ученики. Но мы работаем так, что и они у меня набираются какого-то опыта, и я себе беру что-то из их опыта. Мы учимся друг у друга – это, на мой взгляд, очень правильно. Многие люди прошли за эти годы через нашу компанию. Например, в Раифе мозаику делает Анна, которая у нас училась.
И напоследок поделитесь, пожалуйста: какую роль играет вера в вашей работе над иконами?
– Вера в моей работе очень нужна. Я и пощусь, и молюсь. Но бывает так, что работа не ладится – не получается, и всё. Тогда я икону откладываю и занимаюсь чем-то другим, молюсь, а когда чувствую, что созрел, то вновь берусь за работу, и дело идёт на лад. Только так! Так что без веры это невозможно.
Публикация информационной службы
Раифского монастыря
