Си-Клиф — кусочек американской Руси. В 1870-х годах, до того, как эта местность получила свое название, устремившиеся в этот край немецкие методисты устраивали здесь религиозные съезды. И только в 1883 году городок был назван Си-Клиф − «скала у моря». В последние годы Си-Клиф стал популярным местом отдыха жителей Нью-Йорка, но большинство русских приехало сюда уже после Второй мировой войны. Одно время город на берегу залива называли дворянским городком. Там жили дочери Врангеля, князь и княгиня Енгалычевы. Одни создавали, другие молились в здешнем Серафимовском храме. Пережившие бедствия войны русские желали жить вблизи церкви и сначала стали ходить в Покровский храм, который ютился в подвале дома для престарелых в соседнем Глен-Коуве. Но этого приюта приход вскоре лишился, и службы стали проходить в доме тогдашнего его настоятеля отца Даниила Думского и его семейства в Си-Клифе. Батюшка служил в комнате, прихожане молились на веранде, а в теплые дни – в саду и на улице.
«Сначала нужно было купить участок под строительство нового храма, − рассказывает многолетняя прихожанка Александра Леонидовна Зезюлина. − Участок стоил тысячу долларов. У прихожан таких денег, конечно, не было, ведь первые годы наши эмигранты в Америке, вне зависимости от чинов и званий, работали у станков на фабриках, уборщиками в больницах и зарабатывали по 75 центов в час. Но сразу нашлись десять человек, которые пожертвовали по сто долларов − большую для каждого из них сумму. Первый казначей, Елена Васильевна Молоствова, складывала пожертвованные доллары в коробку из-под ботинок, которую прятала у себя дома под кроватью; так была собрана начальная сумма. Сразу было решено покупать участок и приступать к постройке. Проектировать храм взялся архитектор Валентин Георгиевич Глинин, автор проекта замечательного храма в Джорданвилле.
Строители церкви в третий раз начинали свою жизнь: сначала в России, потом в Европе, а после Второй мировой войны − в Америке. Прошли через лагеря, и для них постройка храма казалась на тот момент самым важным делом: надо было благодарить Бога. «И сохранять Россию вне пределов России», − говорит отец Серафим Ган, нынешний настоятель Серафимовского храма.
Храм находится на горе, и открывается куполом и переливами фресок всякому взбирающемуся к церкви по извилистой дороге от залива через вечнозеленую хвою деревьев. Над главным входом – мозаичный образ преподобного Серафима и слова: «Не нам, не нам, а имени Твоему». Иными и не могли быть слова тех, кто, проделав путь на другой континент, сердцем и делами благодарил Господа. Князь Василий Николаевич и княгиня Мария Васильевна Енгалычевы, поэтесса княгиня Наталия Владимировна Урусова, глубоко верующая, добрая − настоящая барыня, как здесь о ней отзываются. Большевики замучили ее сыновей, терзали ее саму, сослав на каторгу одновременно с профессором Иваном Михайловичем Андреевским, впоследствии − преподавателем Свято-Троицкой семинарии в Джорданвилле.
После Второй мировой войны судьба свела в этих краях тысячи русских беженцев. Из дорогого и часто недружелюбного к приезжим мегаполиса они устремлялись в тихие пригороды. И росли православные храмы в Си-Клифе и соседнем Глен-Коуве, монашествующие собирались в Ново-Дивеевском монастыре, отмечались православными «луковками» русские поселения в Нью-Джерси.
Серафимовскому храму исполнилось 60 лет. По российским меркам, где возраст многих храмов исчисляется веками, это немного. Но в Америке нынче многие русские церкви справляют юбилеи от 50-го до 60-го – возраст двух поколений. И те, кто ходил в храм детьми, теперь передают историю дальше.
Не раз совершал здесь Божественную литургию святитель Иоанн (Максимович), частица святых мощей которого хранится в Серафимовском храме. В церкви любили молиться и служить митрополиты Анастасий (Грибановский) и Лавр (Шкурла). Архиепископа Аверкия (Таушева), совершившего осенью 1953 года освящение закладки храма в сослужении тогда еще иеродиакона Лавра, а в 1959 году его великое освящение (с участием иеромонаха Лавра), называли «крестным отцом» русской церкви в Си-Клифе.
Первой старостой храма стала княгиня Мария Васильевна Енгалычева. Князь Василий Николаевич Енгалычев пожертвовал первые иконы − образа Спаса Нерукотворного и Пресвятой Богородицы, которые находились при Государе императоре Николае Александровиче в Екатеринбурге. Они были переданы князю великой княгиней Ксенией Александровной в 1957 году в Лондоне.
За продвижением строительства и внутренней отделкой следил второй Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Анастасий. Хиротонисанный в 1906 году в Успенском соборе Московского Кремля, владыка Анастасий был, несмотря на молодость, духовником великой княгини Елисаветы Феодоровны. В Америке он порой скучал по дворянской среде, часто приезжал в Си-Клиф, благословлял церковные начинания и навещал князей Енгалычевых.
В июне 1959 года из Марокко в Америку прибыл вместе с матушкой Александрой Семеновной и пятью детьми новый настоятель церкви в Си-Клифе протоиерей Митрофан Зноско-Боровский, одиннадцать лет до того окормлявший русские приходы в Северной Африке. В Америку отец Митрофан должен был приехать раньше, но многочисленной семье священника было сложно получить вид на жительство, и Зноско-Боровские нашли приют в Марокко. С Серафимовским храмом отца Митрофана по приезде «познакомил» владыка Аверкий. Митрополит Анастасий ценил опыт, пастырские способности и личные качества отца Митрофана и даже «вменил ему в послушание» ежемесячно приезжать в Синод для беседы.
В 60-е годы число русских в Си-Клифе росло. Летом прихожане собирались на местном пляже, устраивали игры, отчего сам пляж стали называть «поповским». На улице Си-Клифа чаще можно было слышать речь русскую, чем английскую. Во многом благодаря отцу Митрофану и матушке Александре Семеновне на приходе сложилась теплая семейная атмосфера. Было организовано сестричество, устроена библиотека, учащиеся воскресной школы объезжали к Рождеству русские дома на Лонг-Айленде и в Нью-Йорке.
Задолго до начала литургии приходил отец Митрофан в храм, чтобы за проскомидией помянуть своих прихожан − живых и отошедших в мир иной. Батюшка регулярно, а когда еще сам управлял автомобилем – ежедневно навещал своих больных прихожан дома и в больнице и не пользовался отпуском до тех пор, пока ему в помощь не был назначен второй священник.
Настоятелем отец Митрофан прослужил 43 года до своей кончины в 2002 году, десять последних лет – в сане епископа Бостонского. Дочь владыки Митрофана, Анна Митрофановна Жохова, многие годы безвозмездно трудилась в храме и певчей, и псаломщиком.
Последние годы район Лонг-Айленда заселяют новые эмигранты. «Они тоже тоскуют по родине и находят ее, в том числе, и в нашем храме», − говорит его нынешний настоятель протоиерей Серафим Ган.
Сам отец Серафим впервые побывал на своей исторической родине вместе с отцом, когда ему было двенадцать лет. Перед поездкой он много читал о России, а в Москве разговорился с гидом, рассказал ему, что хотел бы посмотреть в столице. Гид был удивлен знаниями мальчика и… переменил программу. Так вся туристическая группа поехала по местам, предложенным юным русским американцем. Эту маловероятную, на первый взгляд, историю поведала мама отца Серафима Елена Юрьевна Ган.
− В 1986 году мы с папой отправились в поездку в Советский Союз через «Интурист» – иначе тогда было нельзя, − рассказывает отец Серафим. – Вся группа состояла из американцев, а мы говорили между собой по-русски. Гид заинтересовался, начал с нами разговаривать, и тут я сказал ему, что мне хотелось бы увидеть. И тогда он действительно изменил программу экскурсий. Мне хотелось первым делом посмотреть храмы, исторические места, связанные с дореволюционной Россией. Тогда это было почти невозможно, но в музеи, где хранились иконы, нам удалось попасть. Помню, что гида звали Михаил – по сей день с благодарностью его вспоминаю. Он мне в автобусе тихонько сказал: «Мы только что видели икону Архангела Михаила − это мой Небесный покровитель». Кто знает, может быть, он был верующим человеком, и это подвигло его на такой поступок.
Из Москвы Серафим вернулся взрослым человеком. «Я понял, что все, что меня заставляли делать: говорить по-русски, изучать русскую литературу − имеет глубокий смысл, − продолжает батюшка. − А в церковь я ходить всегда любил и уже тогда мечтал стать священником. Меня перестало интересовать общение с американскими сверстниками в школе. Я все время боялся, что, находясь в американской среде, потеряю русский язык, и стал больше читать русские книги − труды по церковной истории, жития святых».
Одновременно со школьными занятиями он пошел в университет на курсы и, на год раньше окончив школу, уехал учиться в семинарию в Джорданвилль. В девятнадцать лет женился. Серафим и Ирина Ган стали первой парой, которую венчали в Радосте-Скорбященском соборе в Сан-Франциско после прославления святителя Иоанна Шанхайского девятнадцать лет назад. Спустя год в том же соборе, в первую годовщину прославления Шанхайского и Сан-Францисского чудотворца, Серафим был рукоположен в сан диакона, а в 20 лет отец Серафим стал священником, и дорога повела его в Австралию, где освободилось место в храме, построенном его дедушкой протоиереем Ростиславом Ганом. Спустя восемь лет митрополит Лавр отозвал отца Серафима в Нью-Йорк – в Архиерейский Синод. Начинались переговоры о подготовке к подписанию Акта о каноническом общении между Русской Церковью в Отечестве и заграницей.
В те годы переговорный процесс затронул и Серафимовский храм – не с лучшей, правда, стороны. С началом переговоров бывший настоятель стал выступать против восстановления единства – с амвона и лично «направляя» прихожан во время исповеди. И тогда прихожане направили письмо митрополиту Лавру с просьбой создать комиссию и разобраться в ситуации на приходе. По результатам ее работы настоятеля от обязанностей освободили.
− Пятнадцатого января, на день памяти преподобного Серафима Саровского, я впервые приехал в храм – заменить настоятеля, − вспоминает отец Серафим. – Начал служить и был поражен малочисленностью церковного народа. Видно было, что приход начал распадаться: людям не понравилась атмосфера последнего времени, и многие перестали ходить в церковь. Остался костяк прихода, который стремился наладить церковную жизнь. Владыка Лавр поддержал народ и направил меня временно служить в Си-Клиф. На первую Пасху у нас было всего 70 причастников. Тогда я не столько сам впал в уныние, сколько жалел сильный когда-то приход, пострадавший от разделения. Но заметил, что крепкий семейный дух на приходе, пусть тогда и немногочисленном, сохранялся».
Переговоры уже входили в завершающую стадию, и Первоиерарх Зарубежной Церкви сомневался, стоит ли давать дополнительное − приходское служение за пределами Нью-Йорка – своему секретарю. Но прихожане упросили митрополита Лавра, и 15 августа 2005 года, тоже на праздник преподобного Сералифе с оставлением за ним послушания секретаря Архиерейского Синода.
− У нас на приходе один священник и два диакона, − говорит отец Серафим. − И я все время опасаюсь, что могут возникнуть искушения и осложниться отношения между духовенством, ведь лукавый и срасти человеческие стараются использовать малейшее недоразумение, чтобы нанести вред человеческим отношениям. Мы это знаем и стараемся все решать по-братски. Так же и на приходе все мы делаем общее Христово дело, все служит Богу и людям. Надо всегда помнить, что мы семья. В семье бывают и неприятности, и ссоры, но члены семьи терпят и любят друг друга. Так же и прихожанам должно относиться друг к другу. Сегодня мы все чаще ссылаемся на устав, на церковные правила и очень мало говорим о Христе и Евангелии. Надо вернуться к Евангельским заветам и вернуть их в церковную жизнь. В Деяниях апостольских говорится о первой христианской общине, что у них было одно сердце и одна душа. При этом возникали там, наверняка, и неприятности, но все проблемы следует решать в евангельском духе. И очень важно, чтобы священник не поддерживал пересуды и критическое, негативное отношение одних людей к другим, а старался поддерживать мир. Если духовенство будет подавать добрый пример, если прихожане будут жить между собой мирно, то и те, кто не часто посещает церковь, почувствуют благоухание этой жизни, потянутся в храм и станут частью общины.
В 2009 году по благословению митрополита Восточно-Американского и Нью-Йоркского Илариона сокурсник отца Серафима по семинарии о. Павел Акмолин приступил к росписи Серафимовского храма, который спустя три года станет храмом-памятником многовековому пути Русской Православной Церкви и восстановлению в ней полноты братского общения.
«Я очень тяжело воспринял кончину в 2008 году владыки Лавра. Мне хотелось сохранить память о нем и об историческом событии воссоединения. Вскоре скончался и Патриарх Алексий II. Возникла мысль сделать роспись: на своде храма изобразить историю Русской Церкви и, как кульминацию, подписание Акта о каноническом общении. Когда я поделился с близкими этой идеей, многие подумали, что у меня с головой что-то не в порядке. И иконописец в том числе, но скоро проект его заинтересовал».
Большая часть храма уже расписана. В алтарной апсиде − образ «Знамение» Божией Матери, Одигитрия русского рассеяния, на потолке над иконостасом − Вознесение Господне − праздник, когда был подписан Акт о каноническом общении.
В основной части храма – от притвора до главного купола – изображен весь 1000-летний путь Русской Православной Церкви: от Крещения Руси до подписания в Москве Акта о каноническом общении.
Ведется роспись боковых стен алтаря, на которых изображены особо почитаемые на приходе святые: преподобные Серафим Саровский, Антоний Римлянин, Онуфрий Великий, преподобомученик Афанасий, мученик Лавр, святители Алексий Московский, Митрофан Воронежский, Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский, святость которого коснулась не только Северной Америки, но также трех центров русской эмиграции − белградского, шанхайско-харбинского и Парижского − и трезвые взгляды которого помогли многим ранее сомневавшимся в пользе восстановления единства с Церковью в Отечестве, пересмотреть свое отношение.
В 2012 году Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви избрал Серафимовский храм храмом-памятником восстановлению церковного единства.
− Предложение это возникло в ходе работы комиссии по вопросам укрепления церковного единства, которую возглавляет митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев); в нее входят представители отечественной и заграничной Церкви, − отметил отец Серафим Ган. − На одном из заседаний митрополит Иларион предложил построить храм-памятник нашему единству в Америке и в Москве. В России строительство такой церкви планируется в рамках «Программы-200», и освящена она будет в честь Курской-Коренной иконы Божией Матери. На момент возникновения этой идеи мы уже расписывали наш храм, потому с Америкой решили проще: придать статус храма-памятника уже существующему. Об этом знал Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Иларион (Капрал) и, как мне позже сказали, православные в России тоже указали на наш храм. Все эти годы и, надеюсь, так будет всегда, мы храним память о Патриархе Алексии и митрополите Лавре, в дни их упокоения служим заупокойную литургию. Статус памятника для нашего храма − не столько официальное название, сколько напоминание о необходимости хранить мир и единство в нашей приходской жизни и взаимоотношениях. А роспись − наше послание будущим поколениям, свидетельство нашей веры и нашей русскости. Пусть этот храм всегда остается местом молитвенного поминовения послуживших церковному единству и тех, кто сохранил и приумножил духовные сокровища в непростых заграничных условиях.
Татьяна Веселкина,
Си-Клиф — Нью-Йорк
