В народе говорят: «Бог не в бревнах, а в ребрах». Одним из таких «ребер» Никольского храма в Тавде стала Евдокия Яковлевна Самсоненко. Хоть и пришла она в Церковь уже на склоне дней, но успела потрудиться на шести приходах: помогала строить и восстанавливать храмы, пела на клиросе, кормила строителей, носила доски и кирпичи… В день 8 марта, ставший когда-то праздником революционно настроенных женщин, расскажем о другой женщине – той, что своей жизнью показала значение слов преподобного Серафима Саровского: «Истинная вера не может быть без дел: кто истинно верует, тот непременно имеет и дела».
Евдокия была десятым ребенком из двенадцати детей семьи Матыковых, позднее родились еще Ванюшка и Алешенька. На сегодняшний день они остались вдвоем с сестрой Анной, которая ненамного ее старше. Их прадед, Куцаков Иван, жил в Белоруссии, семья, по меркам большевиков, зажиточная: держали двух коней, хозяйство крепкое, поэтому подлежало раскулачиванию. Так они и попали в деревню Герасимовка.
Евдокия Яковлевна рассказывает:
– Маму украл мой отец Матыков Иаков Иуданович. Он ее любил и увез в Янычково именно в тот день, когда ее сватал другой. Маму хотели выдать замуж, но тот, другой, ей не нравился. Папа приехал в Герасимовку, завернул в тулуп и увез к себе. А раз она ночевала не дома, то наутро, когда она вернулась обратно, мой дед ее выгнал со словами: «Где была, туда и иди!» Такие строгие правила были.
У папы в Янычково уже был красивый двухэтажный дом, он сам его построил. Руки у папы были золотые, он абсолютно все умел делать. Так она осталась с моим отцом и родила ему двенадцать детей. Жили в деревне, хоть деревня была хорошая, богатая, но доктора не было, лечили бабки. Кто выжил, а кто-то умер по болезни. Может быть, в утешение родителям после умершей по болезни маленькой Дуси 14 марта родилась я, и назвали меня в честь святой Евдокии.
Родители жили в любви и согласии, нас учили быть честными. Когда пошла еще одна волна раскулачивания крестьян, уже в 30-е годы, в наш район привозили кубанцев, которые по распределению попали в деревню Мостовку. Их увозили в лес, в урман под сосны, и они все у костров сидели. Многие погибали. Когда отец работал в колхозе, ему сказали: «Вези, Яков Иуданович, еще одну семью и оставь их под сосной». А семья Пановых – из семи человек: отец, мать да пятеро ребятишек. Старший-то уже выучился, он был учителем, а самой маленькой девочке было всего два годика. И вот на колхозном коне Игреньке папа их привез под сосны, а они там как посмотрели друг на друга, взялись за головы да как заплакали, заревели по-волчьи. А папа-то у меня вогулец был, выругался он, да и говорит: «Садитесь обратно в сани». А когда домой вернулись, сказал маме: «Танька, отныне и до века, что мы будем есть, то и они». Его за непослушание из колхоза взяли, да и выгнали. А папа бочки делал, руки у него золотые, все умел, к тому же рыбачил. Рыбы много было – тем и семью кормил.
Когда папа умер, мне было семь лет. Пришла к нам беда, начался у нас голод. Пановы к тому времени вступили в колхоз, отстроились и начали нам помогать, стали нам продукты возить. Но ни обуви, ни одежки у нас не было.
Вскоре началась война – мне как раз исполнилось десять лет, и пришлось идти работать, потому что маме надо было помогать. И в колхозе работала на быках, и на лошади силос, снопы возила. На сенокосе в страду помогала. Потом, когда мне исполнилось шестнадцать лет, мой дядя говорит: «Давай, племянница, иди-ка ты на рыбалку». И вот стала я рыбаком на большущем озере Янычково. Много тогда там было всякой рыбы. Была у нас бригада из двенадцати человек, а на корме сидел башлык: он все рыбные места знал, где какая рыба водится, а мы ее неводом ловили. Деньги нам тогда не платили, а выдавали пайки. Мама уже меняла рыбу на овес, потом кисель нам из него варила. Так и выжили.
А потом я уже стала постарше, в Тавду меня позвала кума – она все к нам за рыбой с сыном приезжала. А он взрослый и говорит мне: «Дуся, что ты тут на рыбалке-то, давай к нам в город». А меня не отпускают. Но потом парень, который меня любил, уговорил своего брата, чтоб тот вместо меня устроился, – вот тогда-то меня и отпустили в город. Я как устроилась в восемнадцать лет на Тавдинский лесокомбинат, так до пенсии там и проработала.
«Я не дам тебе умереть»
Не скажу, что мама у меня была сильно верующая. Не помню, чтобы она меня когда-то благословила или сказала слово «Бог». Нет, этого не было. В храм я пришла со скорбью, когда случилась страшная беда: моя дочка, красавица Ирина, вместе с ребенком, не разродившись им, умерла. Для меня белый свет стал не мил, я не хотела жить.
Тогда мне сильно помогла Наталья Степановна Крысякова. Пятый год нет ее с нами, Царствие ей Небесное. Она была сестрой милосердия, до последнего дня ходила в Центральную районную больницу, помазывала больных елеем и кропила святой водой, приглашала по их просьбе батюшек для исповеди и причастия. Мы с ней смолоду были знакомы: я как приехала в город, мы с ней в одном домике по улице Сталина жили. Вместе девочек родили. Если она в ночь на работу, то детей я забираю, а если я в ночь, то она. Так выручали друг друга, вместе растили девочек своих. Ирина у меня с 1955 года, а в 1976 году она приехала в Тавду рожать, тут ее и не спасли. Не было сил у меня пережить такое горе.
И вот Наталья Степановна меня уговорила, стали мы с ней по субботам ездить в старинный ирбитский храм, расположенный на территории кладбища. Там я покрестилась. У Натальи мама была верующая, и Наталья сама веровала. Она говорила: «Я не дам тебе умереть». А когда приду на исповедь к священнику, он мне говорит: «А ты знаешь, что тебя ждет, если ты руки на себя наложишь? У тебя еще сын… да какая ты мать?» Батюшка сильно меня тогда ругал. А потом я и сама одумалась, на душе после служб становилось легче.
Храм за храмом
Село Кошуки, храм во имя Прокопия Устюжского
Вскоре в Кошуках начали восстанавливать храм. Лидия Яковлевна Баева с Натальей Степановной были первые заводилы, они и меня уговорили помогать его восстанавливать. От храма только одни стены остались, не было ни потолка, ни чего-то еще. Горы земли из него вытаскивали, вычищали. Много нас тогда было, и старше нас женщины работали, помогали. А мы втроем ходили по деревням и просили пожертвование на возведение храма. Люди не жалели, кто три рубля, кто поменьше давали. А курировал строительство храма батюшка Владимир Зязев, он теперь митрофорный протоиерей в Екатеринбурге.
Для постоянного служения в кошукском храме нужен был батюшка, и меня с Лидией Яковлевной отправили на конференцию в Свердловск. Нам отец Владимир сказал: «Я вам покажу вашего батюшку, а вы уж сами его уговаривайте». Тогда епископ Мелхиседек в области был. А Лидия Яковлевна грамотная, хорошо говорит, не то что я – четыре класса образования. Она-то и стала звать отца Владимира Панова служить в новый храм: «Помогите нам, батюшка, служить некому». И он после нашего упорного натиска сказал: «Ну ладно, я поговорю». А отец Владимир Зязев после сказал нам: «Девки, отвоевали вы отца Владимира Панова».
И вот первую литургию он отслужил в холодном храме. А у нас голоса были хорошие, мы на клиросе пели.
Поселок Фабрика, храм во имя Иакова Исповедника
Потом слышим, что в поселке Фабрика казаки во главе с атаманом Петром Фроловым начали восстанавливать храм. Наталья мне говорит: «Евдокия, опять нам с тобой работа предстоит». Мы пришли, а там и заборы опилом забиты (здесь раньше и школа была, и клуб). Казаки доски раскурочили, а мы опил таскали, а потом, когда печки разобрали, кирпичи таскали. Помогали «от» и «до». Уедем туда с утра, а вечером – домой. Как на работу, а я, хоть и на пенсии была, кроме этого, работала еще в городе.
На Фабрике раньше был кирпичный завод, мы остатки кирпичей для храма натаскали. С лесокомбината сколько досок перевозили. Я раньше работала председателем цехового комитета, у меня много благодарностей и восемь медалей за работу машинистом башенного крана. Люди знали меня и помогали.
Потом начались работы в храме, казаки мешали цемент, а мы с Натальей в алтаре выложили крест. Вот какое великое дело мы сделали! Отец Владимир Панов курировал строительство храма. А потом Фролов с казаками почему-то перестали принимать участие в его восстановлении. На их место пришли другие люди.
Как в поселке Фабрика храм восстановили, в Тавде к тому времени стали строить молельный дом по улице Средняя, 30.
Тавдинский храм во имя святителя Николая
На месте бывшего детского садика благословили сделать молельный дом. Курировал строительство священник Игорь Панов, сын протоиерея Владимира Панова. Мы с Натальей работали с семи утра и до девяти вечера.
Помню, надо было со стороны алтаря выбивать бревна, Наталья-то сильная была, помогала отцу Игорю. Я послабее, но тоже помогала, какую-то другую работу делала – всякой было много. И пока не преобразовали детский садик в храм, мы оттуда не уходили. Первую службу 4 декабря 1995 года отслужил отец Игорь Панов. Недавно был 20-летний юбилей. Праздник большой, для всех прихожан считается малой Пасхой.
После отца Игоря Панова служил недолго отец Виктор, а уж после него настоятелем стал отец Сергий Циммер. И все встало на свои места – как будто хозяин явился, всюду чувствовался его сметливый, хозяйский взгляд.
Приход во имя Всемилостивого Спаса в Туринске
Когда мы в селе Кошуки у отца Владимира пели на клиросе, нас «выпросил» у него отец Василий в город Туринск. До него в храме служил отец Петр, сын священника Владимира Зязева. На клиросе пели монахини. А как пришел отец Василий, они ушли, и в храме некому было петь.
Тогда мы с Натальей Степановной стали ездить в старинный туринский храм, воздвигнутый в честь Всемилостивого Спаса. Три года мы с ней пели на клиросе. Наберем продуктов на несколько дней и отправлялись – благо, проезд бесплатный.. Там нам выделили келью, где мы могли и переночевать.
Потом в помощь был прислан молодой батюшка, а отца Василия направили служить в село Таборы.
Село Таборы, приход в честь Преображения Господня
И в таборинском храме нам тоже довелось с Натальей Степановной потрудиться. Слава Тебе, Господи, дал нам потрудиться! Везде успели! Там ведь храм старинный, не восстановленный, но было место, где можно было укрыться от дождя – там и проводились службы.
После того, как местные прихожанки обучились петь на клиросе, мы с Натальей Степановной служили Богу в поселке Азанка.
Храм Владимирской иконы Пресвятой Богородицы в Азанке
Сперва в поселке Азанка службы проходили в домике священника. Батюшка нас знал, он благословил, и мы с Натальей пели на клиросе. Часто ночевали у одной верующей женщины. Кроме того, мы и азанковские прихожанки по очереди готовили обеды для строителей-заключенных, для тех, кто принимал участие в строительстве храма (в поселке находится исправительная колония – прим.). Мы из дома возили продукты. Вскоре храм заключенные построили. И в нем Господь дал нам с Натальей некоторое время послужить певчими на клиросе.
Потом кончились мои подвиги, после того как я сломала ногу. И сейчас я уже ничего не могу, и рада бы чем-то помочь, но не могу из-за болей в ноге. Дай Господь всем батюшкам крепкого здоровья, сил и многие лета жизни на поприще их служения.
Записала Наталья ДАНИЛОВА
В основе материала – публикация сайта Никольского храма в Тавде
