Помогать людям, попавшим в сложные жизненные обстоятельства – не просто призвание отдельных людей, это серьезная и напряженная работа, которая в Православной Церкви идет постоянно и непрерывно. Но знают о ней в основном те, кто сам нуждается в помощи. В большинстве своем люди, как верующие, так и далекие от церковной жизни, даже не догадываются, что в приходах врачуются раны, получают надежду отчаявшиеся, пораженные своим горем. И в этой работе священникам помогают миряне. О том, с какими проблемами обращаются люди в приходские социальные службы, чем им можно помочь, и хватает ли на все душевных сил самим церковным социальным работникам, удалось поговорить с помощником благочинного Таганрогского округа по социальной работе Натальей Кожиной.
Наталья Владимировна, как давно Вы работаете в благочинии?
– В Таганрогском благочинии я начала работать лет десять назад. Честно говоря, не считала даже, правда.
Церковное сообщество занимается социальной работой уже много лет. По Вашему мнению, почему об этом там мало упоминаний в СМИ?
– Начнём с того, что этим занимаются в каждом храме, в каждом приходе. У Церкви нет цели шуметь о своих делах. Совершать добро должно быть нормально, потому что одна из заповедей учит нас помогать людям, относиться к ним как к самому себе. Люди делают это естественно.
Что из себя представляет такая работа в приходах? Каким людям вы оказываете помощь?
– Есть люди, которые желают помочь, жертвуют вещи, но чаще всего к нам приходят со своей бедой. С каждым годом людей, которые приходят просить о помощи, становится все больше. Категории просителей очень разнообразны, это и одинокие мамочки, многодетные семьи, и инвалиды, и одинокие пенсионеры с минимальной пенсией – все же понимают, что на такие деньги прожить невозможно. Обращаются семьи с детьми-инвалидами, люди с тяжелыми заболеваниями: с онкологией, генетическими заболеваниями, нуждающиеся в операциях. Обращаются погорельцы, люди, пережившие стихийные бедствия, беженцы, бывшие заключенные, освободившиеся из мест лишения свободы…
Пока мы разговариваем, на рабочем столе часто звонит мобильный телефон. Наталье Владимировне приходится извиняться и отвечать на звонки. Она дает интервью, не отрываясь от работы, ведь если выключить телефон хотя бы на полчаса, кто-то из нуждающихся может не получить своевременной помощи.
– Извините, никак не получается у нас с Вами пообщаться. Звонила сейчас семья погорельцев, под Таганрогом сгорел у них дом полностью. В семье четверо детей, их пришлось временно отправить в социальный приют. А родители живут в сарае, пытаются восстановить хотя бы одну комнату, вставить стекла, наладить отопление, чтобы вернуть детей обратно и потом уже восстанавливать дом полностью. Мы пытаемся оказать содействие с помощью благотворительного фонда.
Надеюсь, у Вас все получится. А что за благотворительный фонд, который Вы упомянули?
– Это Фонд имени святой великомученицы Анастасии Узорешительницы. Там узнали о нашей деятельности, и сотрудники фонда сами предложили помогать нашим сестрам милосердия в их работе в хосписе, в доме престарелых. Мы сотрудничаем с фондом уже достаточно давно, у нас сложились добрые отношения. Благочиние делает всё возможное для помощи нуждающимся, но порой бывает нужно выделить какие-то большие финансовые средства – например, на операции для тяжелобольных или вот в таких ситуациях, понятно, что мы не располагаем такими деньгами, и тогда обращаемся к фонду, они помогают.
Каким категориям людей помогать тяжелее всего, на Ваш взгляд?
– Есть еще бездомные люди, с ними сложнее, потому что это люди в основной массе асоциальные. Пытаемся подкормить их, одеть, лекарствами помогаем. С ними сложно, потому что часто пытаются обмануть – они приспосабливаются и выживают таким образом. Обман, воровство в этой среде – к сожалению, явление частое.
Нуждающихся много, помощи, понятно, всем не хватает, и, наверное, очень сложно решать, кому оказать помощь, а кто пока подождет?
– Да, это очень сложно. Мы не можем помогать постоянно, но стараемся поставить людей на ноги. Средств у нас особых нет, да и чрезмерной помощью можно, наоборот, навредить человеку в некоторых случаях. Вот, например, одинокая мамочка – пока дети маленькие, помогаем, как только они могут пойти в садик, мама выходит на работу. Если говорить образно, человека можно в какой-то момент накормить рыбой, но важнее дать ему удочку и научить рыбачить, чтобы он сам мог справляться с проблемами. Иначе может получится так, что человек расслабляется, кто-то начинает тунеядствовать, перестает прикладывать усилия к тому, чтобы улучшить своё положение. А когда пытаешься людей к этому подтолкнуть, обижаются, некоторые даже жалуются.
Был какой-то особо тяжелый случай в практике?
– Весь 2014 год был очень тяжелый, тогда был наплыв беженцев с Украины. Мы, если честно, до конца не понимали, что нужно делать, потому что их нужно куда-то устроить жить, найти им работу. Тогда все приходы работали очень напряженно. Было много пожертвований от людей – несли продукты, канцелярские товары, мы всем этим занимались, всем миром старались помочь людям, бежавшим от войны. На какое-то время получилось взять некоторых на содержание: их кормили, одевали, собирали детей в школы. А потом ситуация с беженцами нормализовалась, люди адаптировались, нашли работу, и постепенно число нуждающихся уменьшилось. Хотя есть и до сих пор люди, например, пожилые, которые не могут устроиться. Возвращаться им некуда: дом разбомбили, родственников нет. Они оформили гражданство России, получают здесь, в Таганроге, пенсии, но на них жить все равно нельзя. Помогаем им лекарствами, чем еще можем, как и другим пенсионерам.
Расскажите, вот при такой нагрузке, при необходимости на работе наблюдать такое количество человеческого горя, как Вы с этим справляетесь? Сейчас очень много говорят о выгорании. Доводилось сталкиваться с этим?
– Все работники на приходах – воцерковленные люди. Никогда священник не поставит на такую работу случайного человека, потому что ему приходится принимать сложные решения, фактически брать на себя ответственность за судьбы людей. Воцерковленным людям очень помогает то, что они живут церковной жизнью. Исповедь, Причастие – это очень важно.
Вот наш батюшка отец Алексий, когда я ему говорю, что у меня руки опускаются, наставляет, что нельзя себя так расходовать, надо по капельке, иначе сгоришь, как свечка. Всегда должны быть источники радости у человека, нужно восстанавливаться после затраты сил. Выгорание – это проблема, которую можно решать. Надо просто знать свой предел и уметь восстанавливаться.
Часто приходят люди, желающие помочь другим?
– Такие люди есть, и их немало, но гораздо больше просителей. В социальный центр при Никольском храме люди несут одежду, обувь. Это все нужно перебрать, разложить, что-то даже починить. Работа кипит. Стараемся распределить тем, кто нуждается больше всего.
Тепло попрощавшись, я вышел на улицу, снаружи дул сильный ветер. Надев капюшон куртки, ускорил шаг и чуть не столкнулся с группой людей в легкой одежде – они выходили из машины и бежали мне наперерез через улицу. Было видно, что это туристы, они спешили скорее укрыться от ветра в небольшом домике, в котором жил когда-то Антон Павлович Чехов. Видимо, пришли на экскурсию. Так совпало, что православный Центр семьи и молодежи, где мы беседовали с Натальей Владимировной, находится в Таганроге совсем рядом с домом, который хранит память о писателе с большим сердцем. Сразу вспомнилось, как много Чехов занимался благотворительностью. Он заботился и о больных, и о ссыльных. Даже перед смертью Антон Павлович в своём завещании упоминал проблемы крестьян своего имения: «Я обещал крестьянам села Мелихово сто рублей – на уплату за шоссе… Помогай бедным…”. Так он наставлял свою сестру.
Еще я вспоминал звонивших по телефону погорельцев, которые, должно быть, сейчас где-то в сельской глуши пытаются восстановить своими силами сгоревший дом, волнуясь о детях, которые скучают по ним в стенах приюта.
А потом я подумал, что, может, прочитавшие это интервью захотят присоединиться к Наталье Владимировне и другим людям, занимающимся помощью нуждающимся. И будут стучаться в ее дверь люди не только со своими проблемами, но с желанием помочь.
Илья ПИРОГОВ
В основе материала –
публикация сайта Ростовской-на-Дону епархии
