Сердце Смоленщины – Успенский кафедральный собор, где пребывает главная святыня этих мест Смоленская икона Божией Матери «Одигитрия», – невозможно представить себе без церковного хора. Красота богослужения, наряду с архитектурой и внутренним убранством храма, помогает оторваться от житейской суеты, ведь неслучайно церковное пение называют «звучащей иконой». В праздник Смоленского образа послушаем рассказ регента Архиерейского хора кафедрального собора Смоленска Елены Фроловой о секретах мастерства и том, как музыка помогает преодолеть трудные времена в жизни, о регентстве как семейной традиции и хоре как школе веры.
Елена Григорьевна, сегодня Архиерейский хор кафедрального собора известен не только прихожанам храма, но и смоленским ценителям музыки благодаря традиции проводить Пасхальные, Рождественские и великопостные концерты. Когда начали проводить такие выступления вне стен храма?
– Хор кафедрального собора был знаменит еще в 80-90-е годы прошлого века, когда Смоленским архипастырем был наш Святейший Патриарх Кирилл. С программой классической и духовной музыки коллектив выступал даже за границей, в частности, в Германии.
Традиция выступлений за пределами храма сохраняется и сейчас. В последние три года по благословению митрополита Смоленского и Дорогобужского Исидора весной мы готовили великопостный концерт духовной музыки. Первое концерт прошел в 2015 году: на сцене драматического театра имени Грибоедова была представлена вторая версия оратории митрополита Илариона (Алфеева) «Страсти по Матфею». Произведение, которое передает атмосферу богослужений Страстной недели, впервые исполнил оркестр народных инструментов. Потом были еще два великопостных концерта: в апреле 2016 года исполняли два других произведения митрополита Илариона – «Stabat Mater» и «Песнь восхождения». А в 2017 году на сцене культурно-досугового центра «Губернский» состоялся великопостный концерт «Во Царствии Твоем…», в него были включены музыкальные произведения выдающихся композиторов разных эпох.
Но больше всего нам (и, думаю, слушателям тоже) запомнились «Страсти по Матфею». Это уникальное произведение, и все участники концерта прониклись его драматизмом. Пока длились репетиции, мы жили в атмосфере оратории, пропускали через себя эту удивительную музыку, ведущую через страдания к ликующей радости воскресения.
Сейчас мы часто принимаем участие в городских мероприятиях, всегда выступаем на открытии региональных Рождественских чтений, организуем небольшие ежегодные концерты в соборе.
Елена, по Вашему опыту, меняет ли человека пение в церковном хоре?
– Однозначно. Сегодня в нашем хоре нет явных атеистов, но и есть такие, кто еще только приходит к вере. Конечно, по-хорошему в церковном хоре все должны быть верующими «со стажем», но в реальности сложно найти человека глубоко верующего и при этом с хорошими данными и музыкальным образованием.
Кстати, я не спрашиваю у кандидатов в певчие о вере – ведь уже тот факт, что человек хочет петь в церковном хоре, говорит о многом. Спрашиваю, есть ли опыт пения в церковных хорах. Конечно, все наши исполнители – это изначально культурные, порядочные люди. Многие признаются, что собор для них становится вторым домом, а пение – второй жизнью.
У нас репетиции проходят по средам и пятницам, поем по субботам и воскресеньям, плюс крупные церковные праздники и все архиерейские богослужения, то есть на самом деле времени проводим в соборе много. И, кроме того, как я уже говорила, есть концерты на светских площадках, торжественные мероприятия. Так что наши певчие постоянно находятся в пространстве духовной музыки, и это изменяет людей внутренне.
Трудно ли донести идею духовного произведения до человека, скажем так, не очень воцерковленного?
– Эмоции – это не обязательно церковность. Я сама церковный человек, но стараюсь объяснить своим певчим суть духовного произведения с точки зрения общечеловеческих ценностей: свет, радость, стремление души к чему-то высокому, к Небу. Это каждому человеку понятно, и у каждого в жизни есть какие-то светлые минуты, или грусть. Или моменты, наполненные скорбью о грехах, о том, что допустил какие-то ошибки очень серьезные в жизни, когда ты уже не кричишь, не рвешь на себе рубашку, а просто тихо шепчешь, лежа на земле.
Я обязательно обрисовываю хору свои ассоциации: сейчас мы несем хрустальную вазу и боимся, что она разобьется, а теперь – крик души. С помощью эмоций я выстраиваю музыкальную линию.
Хоровому певцу необходимо почувствовать, что он не сам художник, а краска, которую регент берет и рисует полотно. В хоре не должна слишком сильно проявляться индивидуальность. Все чувствуют по-разному, и если каждый станет выражать свое чувство, гармонии не получится. Причем регент, в отличие от дирижера, тоже не свободен – он подстраивается под темп и другие особенности богослужения.
В свою очередь, участие в церковном хоре тоже дает человеку многое. Кроме чисто духовных вещей, о которых мы уже немного поговорили, есть вещи душевные и даже материальные. Например, наш соборный хор – это сплоченный коллектив, в котором царит теплая дружеская атмосфера. И еще нам выплачивается зарплата, пусть не самая высокая, но стабильная, а это очень важно в наше время.
В то же время Вы должны всегда понимать, что происходит на богослужении, глубоко это чувствовать…
– Конечно, и у меня это не вызывает сложностей, ведь я дочь священника, и в храме не просто с детства, а с того времени, когда мама еще ждала моего появления на свет. Поэтому я не проделываю некую работу, чтобы что-то вспомнить, понять, – это просто живет внутри, это часть моей души.
Когда Вы начали петь? Как постигали мастерство?
– Петь начала с младенчества, потом был детский хор… Многое нам, младшим сестрам, дала старшая, Ирина – она музыкант от Бога. Мы выросли в атмосфере церковной музыки. Ира включала на кассетном магнитофоне акафисты, пение хора под управлением отца Матфея (Мормыля), песнопения Литургии, классику… Мы в этом жили.
Мы были еще маленькими, когда Ира организовала при храме Архангела Михаила детский хор, это был наш первый приход. А потом однажды туда приехал митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (ныне Патриарх Московский и всея Руси) и услышал, как мы поем. Настоятель Архангельского храма отец Михаил Каденков (Царствие ему Небесное!) перед визитом архипастыря говорит: «Зачем нам Архиерейский хор приглашать – у нас свой отличный хор, Ирина прекрасно ориентируется в уставе». И мы выучили особенности архиерейской службы. Услышав нас, владыка Кирилл благословил Ирине организовать детский хор при Успенском кафедральном соборе.
Папа наш, отец Григорий Трубин, ключарь кафедрального собора, родился в Смоленске и при соборе вырос, он здесь пономарил еще мальчишкой. А мама многие годы была солисткой Архиерейского хора. И получилось так, что мы всей семьей стали нести послушания при этом храме. Ирина надолго стала регентом Архиерейского хора, но потом вышла замуж, а супруг из Москвы. Сначала она пыталась жить между двумя городами, не оставляла руководство хором, но позже все-таки приняла решение о переезде в столицу. Будучи на седьмом месяце беременности, отрегентовала на Пасхальном богослужении и уехала. И тут мне говорят: «Давай, ты сможешь». А я солистка, училась на дирижерско-хоровом отделении – сначала в Смоленском музыкальном училище, потом в Российской музыкальной академии имени Гнесиных, но опыта регентского у меня не было. И вот, помню, открываются Царские врата – и сердце уходит в пятки, первая мысль: убежать, и будь что будет… Но с Божьей помощью все получилось.
На «Празднике духовной музыки» в декабре прошлого года было исполнено и Ваше сочинение – «Заступница усердная»… Это было открытие: смоляне знают Вас как руководителя хора главного храма нашего региона, а вот о том, что Вы и композитор, наверно, известно немногим…
– У меня нет стремления афишировать это. Я стала писать музыку, потому что это было необходимо. Все произведения создаются под определенные инструменты или под определенный коллектив, предполагается, что в этом коллективе есть столько-то басов, столько-то альтов и т.д. При этом петь что-то простое не интересно, к тому же уровень собора обязывает. И возникла необходимость в создании некоторых богослужебных песнопений. Сейчас у меня уже десятки произведений, написанных именно для этого коллектива.
Помню, очень нужно было написать «Ангел вопияше…» – из того, что уже есть, ничего не подходило нашему хору. Помолилась Богородице: «Матерь Божия, Ты видишь, что очень нужно, помоги, вразуми!», и в голове сразу зазвучала музыка. Я просто сыграла ее и записала. Это огромное счастье, знакомое, наверно, всякому творческому человеку, который стремится служить Богу: чувствовать себя инструментом в Его руках. Без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15. 5). Музыка приходит сама, а я только записываю гармонии.
Сейчас я уже не могу не писать музыку. Даже если очень устала, сажусь за пианино – и открывается второе дыхание. В прошлом году мои дети пошли в музыкальную школу, и теперь я для девочек пишу, а они играют в четыре руки.
Церковь и музыка – это ваши семейные традиции? Вы бы расстроились, если бы, став взрослыми, ваши дети выбрали другое направление, например, эстраду?
– По поводу первого вопроса – да. И дети у нас музыкальные, и в будущем я вижу их в музыкальной профессии. Что касается эстрады – уверена, моим детям это будет неинтересно, у них дедушка – священник, они растут в мире совсем других ценностей. Но в любом случае навязывать свое видение их дальнейшего будущего мы не будем.
Кто из композиторов Вас вдохновляет?
– Павел Григорьевич Чесноков – церковный регент, хоровой дирижер, один из самых популярных церковных композиторов, живший на рубеже XIX-XX веков. Им создано около пятисот хоровых пьес, среди которых – изумительные переложения древних церковных распевов. Автор, которого люблю с детства.
Вот и «Заступницу усердную», свой лучший концерт, о котором мы уже упоминали, я написала под влиянием музыки Чеснокова. Для меня «Заступница» – это огромное сочинение, и получилось оно тоже каким-то чудом.
Профессия регента – это служение?
– Да, для меня это так. При этом иногда посещает чувство такого недостоинства своего!.. Думаю: мне бы глаз не сметь поднять, а я стою сверху и регентую. Но если мне это дело доверено, нужно стараться сделать его на «отлично», ибо «проклят всяк, кто делает дело Божие с небрежением». Эта фраза всегда дает мне силы, я напоминаю об этом и хору, говорю о том, какое бережное отношение к звуку у нас должно быть.
Помогала ли Вам музыка в жизни?
– Конечно, и сейчас помогает. Но особенно в период взросления, когда подростки ищут себя и порой бросаются во все тяжкие: кто красит волосы в синий цвет, кто курит. А я тогда играла на фортепиано и занималась плетением из бисера. Музыка и бисер – это меня держало. Я приходила из школы и садилась за инструмент. Играла часов шесть в день. Тесная связь с музыкой спасла меня от многого, может быть, и от каких-то падений. Когда у меня был какой-то стресс, я играла или слушала классику на кассете. Однозначно, музыка провела меня через период взросления. Сейчас понимаю: это вел меня Господь.
Беседовала Екатерина ДМИТРАКОВА
Публикация сайта Смоленской митрополии
приводится в сокращении
