Казанский образ Богородицы хорошо знаком верующим людям, любим, и даже… привычен. Ведь его можно встретить, практически, в любом храме. У многих он есть в домашнем иконостасе. Но когда знакомишься с историей обретения этого образа, а это произошло в XVI веке, удивляют не те перипетии, которые были с этим связаны, а реакция людей, впервые увидевших Казанскую икону. Они дивились её виду, или, как тогда говорили – «переводу». Таких на Руси раньше не встречали. Сможем ли мы сегодня, из века XXI-го, понять, что так поразило, взволновало людей в этом образе Богородицы?
Казанский образ – лаконичный и ясный, в нём необыкновенная сила и простота: Богородица, склоняясь ко Христу, предстательствует за весь род христианский. Традиционно Богородица изображается облаченной в мафорий – это большой плат, который покрывает не только голову, но и большую часть фигуры. Мафорий – это одежда замужних палестинских женщин. Девочки, девушки не носят его. Но мы видим Марию в таком одеянии даже там, где Она изображена ещё младенцем. И это неслучайно. Это говорит о том невероятном таинственном предназначении, которое было уготовано Ей Господом, и которое Она смогла вместить – стать Матерью Бога.
А на мафории – три звезды, одна на челе и две на плечах. Звёзды символизируют Её девство – до рождения Христа, в рождестве и по рождестве. Одну из звёзд часто перекрывает фигура Христа – Солнца Правды. Так сияние солнца перекрывает звёздный свет.
Сочетанием покрова замужней женщины и звёзд на нём, символа чистоты и непорочности, икона говорит об удивительной тайне – сочетании в образе Богородицы девства и материнства. Как смогла земная Дева вместить невместимого Бога, стать Его Матерью, оставаясь, по воле Божией, Девой? Осмыслению этой тайны посвящены глубокие творения святых отцов. И икона тоже говорит об этом, ясно и точно, но – своим красочным символическим языком.
Руки Богородицы на иконе не видны, внимание иконописца, и, соответственно, наше сосредоточено на Её лике. Лик Девы Марии исполнен печали, почти непередаваемой словом. Её сердце, пронзённое великим страданием Её Сына и Бога, навек отозвалось всем бедам и горестям людским.
На ранних изводах (вариантах) Казанского образа взгляд Богоматери отрешён – Она видит и слышит скорби, мольбы каждого, порой не высказанные, глубоко запрятанные в отчаявшихся сердцах, но оттого не менее понятные Богоматери, вызывающие Её материнское сострадание. На более поздних иконах, начиная с XVII века, взгляд Богоматери с любовью и утешением взирает на стоящего перед Её иконой. Богородица склоняется ко Христу… Она молится за каждого из нас, за каждого просит Своего Господа и Сына.
И способным разрешить материнскую печаль, ответить на Её молитву изображён здесь Младенец Сын: в Его лике таинственно слились детская мягкость и глубокая неизреченная мудрость. Христос изображён на иконе фронтально стоящим и высоко приподнятым. Его фигура торжественна и исполнена неизреченного покоя. Его одежды – не ребёнка, но взрослого мужа, хитон, пояс и гиматий (то есть плащ) пронизаны золотым ассистом – знаком божественной силы.
Образ Богомладенца, Его расположение на иконе отличает Казанский образ от всех иных, и именно это сразу уловили православные люди XVI века. Эти внешние особенности написания фигуры Христа необходимы иконописцу для того, чтобы передать суть: став земным Младенцем, Господь не перестал быть Владыкой мира, благословляющим Своё творение.
Как правило, жест благословения обращён к Матери. В Её лице Господь благословляет весь род человеческий, всех нас. На более поздних списках жест благословения может быть обращён непосредственно к стоящему перед иконой.
Взгляд Христа исполнен силы и всезнания. Как и у Богородицы, он отрешён от всего внешнего, суетного. Богочеловек зрит то, ради чего пришёл в мир: спасти нас от смерти Своей кровью и смертью. И мы зрим это: Его лик обрамляет нимб, в который вписан Крест – орудие смерти, ставшее орудием нашего спасения. Господь готов на Жертву.
И Богородица готова на Жертву. В Её лике – не только печаль, но и согласие на всё, что предопределено Ей волей Божией. Склонённая голова на иконе – всегда – жест любви, согласия, готовности следовать Крестным путём, претерпеть страдание.
И у человека, взиравшего на Господа и Его святую Матерь, появлялась решимость следовать их примеру и претерпеть всё, что должно претерпеть ради спасения своей души: тяготы жизни, болезни, страдания – свои и ближних, и даже смерть. Ведь ею ничего не кончается. Впереди – бесконечная перспектива!
Только подумать, какой душевной чуткостью к миру земному и небесному, к своему предназначению в мироздании обладали люди той далёкой минувшей эпохи, если смогли в столь, казалось бы, незначительном изменении иконографии новообретенной иконы распознать не случайность, а глубокий смысл. Привнести его в свою жизнь.
Способны ли мы, люди нынешнего века, «века-волкодава», который, по словам поэта, «на шею бросается», к такому тонкому, умному, чуткому восприятию мира, как наши предки? Думаю, да. А православная икона – сильная помощница на этом пути. Она всегда готова яснее и глубже осветить нам путь в Царство Бога.
Юлия БЕЛКИНА
Публикация газеты «Наша вера»
(Калужская епархия)
