О том, чем служение воинского священника отличается от служения обычного приходского пастыря и каковы особенности военнослужащих как прихожан, о трудностях солдатского воцерковления и не дающей опустить руки собственной статистике рассказал в праздник Архистратига Божия Михаила, покровителя воинства, благочинный Ясненского округа Орской епархии, настоятель Пантелеимоновского прихода в поселке Ясном и Александро-Невского храма ЗАТО Комаровского иерей Михаил Яковлев.
Отец Михаил, а как вы пришли к решению послужить Церкви в качестве священника?
– Родился в поселке Тюльган Оренбургской области. Наша семья была малоцерковной, поэтому до начала моего воцерковления в студенческие годы я бывал в храме всего лишь несколько раз, хотя в Бога верил всегда, к Церкви и священникам относился крайне уважительно. В период обучения в Оренбургском музыкальном колледже начал периодически посещать богослужения в Никольском кафедральном соборе. Мало что понимал, но получал успокоение и мир на душе.
Следующим шагом стало желание петь в церковном хоре. Изначально оно не было связано с духовной потребностью. Петь в церковном хоре не было желанием христианина – это было желание музыканта. Потом оно переросло в духовную потребность. Поначалу церковное пение не давалось мне вообще. Это пугало, раздражало, все что угодно, но никак не создавало хоть каплю ощущения, что нужно покаяться (на тот момент я ни разу не был на исповеди). Когда священник заметил мои трудности в пении, он подсказал, что для того, чтобы по-настоящему воспевать Христа, нужно жить по-христиански. После этого я начал исповедоваться и причащаться.
Участие в богослужениях в качестве певчего для меня по-настоящему открыло веру. Я всегда был до неприемлемой степени максималист и правдолюб. На многие вопросы не находил ответов, хотя к тому времени прочел немало нехристианской религиозной литературы. Слова же Христа, Евангелие не оставляли во мне вопросов. Участие в богослужениях, проповеди, чтение Писания и отцов Церкви меня настолько увлекли, что я буквально забыл обо всем, в том числе и об учебе.
Конечно, я бросился всем рассказывать об Истине и сразу же был обескуражен. Вдруг я понял, что Истина практически не интересует моих сверстников, она вообще мало кого интересует выше потребительской степени. Да и вообще, если ты не священник и рассказываешь о Боге, тебя практически всегда воспринимают либо как нездорового, либо как сектанта. Тогда пришла мысль стать священником и через священство получить возможность рассказывать людям о Боге.
Меня начали спасать, ведь я совершенно забросил учебу, решил все бросить и поступать в семинарию. Слава Богу, что оказались рядом люди, которые убедили меня закончить начатое. Спасибо им. Церкви нужны священники образованные.
После окончания колледжа поступил в Саратовскую духовную семинарию. Первый храм, в котором служил, был все тот же Никольский кафедральный собор Оренбурга. В нем прошли четыре с половиной года моего священнического служения. В кафедральном соборе специфика несколько иная, чем в обычном приходе: как правило, много народу, много служб, часто архиерейских. Очень часто и с большой теплотой вспоминаю ныне находящегося на покое митрополита Валентина. Служение с ним для меня стало настоящим открытием. Причем я не могу сейчас объяснить, почему. Просто было хорошо с ним служить, он очень любил службу, и в случае, если кто-то во время богослужения ошибался, от него никогда нельзя было услышать упрека. Не менее добрые воспоминания о служении с протоиереем Владимиром Акиншиным. «Это Божий старец!» – всегда говорили между собой соборные отцы.
А еще не могу не вспоминать о своем участии в работе молодежного клуба «ЛОГОС». Очень скучаю по «молодежке», это были очень хорошие, добрые моменты. Кстати, в этом молодежном ключе не могу не упомянуть и об Оренбургской духовной семинарии. Мне посчастливилось быть там некоторое время дежурным помощником проректора и преподавать гомилетику. Семинаристы же тоже молодежь, кстати, к тому времени там уже учились некоторые ребята, посещавшие клуб «ЛОГОС».
Отец Михаил, город Ясный и посёлок Комаровский пережили карантин в связи с эпидемией коронавируса. Каково священнику исполнять пастырский долг в таких условиях?
– Как может повлиять то или иное обстоятельство на душу, зависит не от самой ситуации, а от того, как мы отреагируем на неё. Верующему человеку жить не просто легче – ему жить легко. Ведь только представьте: у нас есть Господь, у нас есть Тот, Кто все может. И вот Он, Тот самый, Который все может, нас безгранично любит. Безгранично!!! Ну чего нам бояться, кроме собственных грехов? Господь неоднократно обращался к ученикам со словами: «Не бойтесь». Ничто не может повлиять на спасение души.
Чем служение военного священника отличается от служения обычного приходского пастыря?
– Наверное, проще ответить, что всем. Абсолютно. Есть целый ряд специфических особенностей. Во-первых, любимая отговорка нынешних «захожан» (людей крещеных, но не участвующих в Таинстве Причащения) о том, что у них нет времени не то что на Бога, но и на свою душу, у военных имеет несколько большее основание. Военнослужащие действительно очень загружены, очень часто на семью и детей не остается времени. Но это играет и свою положительную роль: здесь я гораздо чаще, чем в других приходах, наблюдаю, что в храм люди начинают ходить семьями, и тогда это не только посещение храма, но и возможность провести время с семьей.
Конечно, и расписание богослужений всегда составляю с учетом военной специфики. Ведь нужно понимать, что основным видом деятельности нашей дивизии является несение боевого дежурства.
Во-вторых, как правило, военнослужащие – это люди малоцерковные, и богослужения для них – пока ещё «твердая пища». Для начала необходимо просто общение со священником. Это чаще всего происходит на бегу: батюшку увидел, подошел, спросил. А для этого священнику нужно просто быть. Никто в храм не зайдет – некогда, священнику нужно всегда быть «под рукой». У меня не было ни одного случая, чтобы я спокойно мог прогуливаться по территории части –обязательно с кем-то поговоришь.
И здесь есть еще одно очень важное звено: священнику должны доверять. Очень мало людей доверяются священнику как таковому, а в среде военных тем более. Поначалу я это очень сильно чувствовал, ведь пуд соли вместе не съеден, да что там пуд – ложка. Даже сейчас я не смею сказать, что мне как священнику все доверяют, хотя контакт стал чувствовать больше.
В-третьих, нужно просто смиряться и не обращать внимания на некоторые военные специфические моменты. Например, я до сих пор очень расстраиваюсь из-за мата. Его не просто много в военной среде, он часто превалирует. Многие просто не замечают и позволяют себе материться не только в присутствии женщин, священника, но и даже в храме! Это следствие того, что долгое время в армии на моральное состояние не обращали внимания.
Конечно, в армии священники нужны очень. Без них огромная часть общества не будет иметь возможности удовлетворять свои религиозные потребности, а это не только нарушение конституционных прав, но и неуважение достойнейшей части нашего общества. Ведь военнослужащие – это те, кто служит народу, рискует своей жизнью. Это достойнейшие люди, готовые собою пожертвовать. К ним должно быть отношение соответствующее.
Ранее вам приходилось налаживать приходскую жизнь в необычных условиях, а ещё заниматься работой с молодыми людьми. Как это было?
– Священнику приходится заниматься не только богослужением – он и менеджер, и завхоз, и юрист, и строитель. Ну, а так как практически все священники в подобном положении, то это уже обычные условия.
Молодежью я занимался всегда. В частности, рассказывая про служение в Оренбурге, я не упомянул об Оренбургском отделении Братства православных следопытов. С этими ребятами по мере сил сотрудничаю до сих пор. Вместе организовали не одно мероприятие, многодневные походы, слеты. Сейчас много внимания уделяю особенно военнослужащим срочной службы. Это очень интересная работа.
Про молодежь часто приходится слышать, что она плохая. Нет, неправда. Это мы плохие: ребят не воспитываем, подаем плохие примеры, а потом в чем-то их обвиняем. У них много вопросов к Церкви, это и мешает их воцерковлению. Когда они находят ответы, как-то атеистов сразу меньше становится. На самом деле, атеистов среди военнослужащих меньше, чем они сами заявляют. Просто они же молоды, у них обостренное чувство справедливости, жажда правды. Кстати, один из факторов священнического «выгорания» – это невидение плодов своих священнических трудов, ведь воцерковление человека, как правило, является процессом длительным.
Мне Господь оказал огромную милость, у меня есть возможность несколько наблюдать воздействие евангельских слов на военнослужащих. Поясню. Я веду собственную статистику. Среди солдат, призвавшихся с европейской части России, до армии причащалось хотя бы один раз от 5 до 9 процентов, с Урала от 3 до 5 процентов, из Сибири – от 0 до 3 процентов. Так вот здесь, в армии, причащаются и исповедуются от 30 до 60 процентов солдат. А за те несколько лет, в течение которых мною ведётся такая работа, это не десятки и даже не сотни.
Остается ли у вас свободное время? Может, для хобби или ещё каких-то увлечений?
– Интересов очень много. Наверное, один из главных – это музыка. Я до сих пор регулярно занимаюсь игрой на фортепиано, в прошлом году заочно поступил в Оренбургский институт искусств, на кафедру фортепиано. Иногда удается заняться живописью. Идей и желаний очень много, но, увы, времени нет.
Насколько ощущаете поддержку своей семьи?
– Семье уделяю времени меньше, чем хотелось бы. Поэтому, наверное, самая большая поддержка – это то, что меня терпят. Нужно меняться. Отношение к семье по остаточному принципу – недопустимая вещь. Семья – часть служения.
Беседовал священник Максим БРАЖНИКОВ
Публикация газеты Орской епахии
«Жизнь во Христе – слово о вере»
