Покровскую часовню в центре набережной Брянска горожане ласково-шутливо называют «брянские Кижи». Построена она на месте взорванного в 1962 году Ново-Покровского кафедрального собора (храм располагался на центральной городской площади, западнее нынешнего концертного зала «Дружба»). Не сказать, чтобы народ возле часовни в будни толпился, однако внимание она привлекает необычной формой – будто свечка горит посреди снующих машин и озабоченных горожан. И если присмотреться, то окажется, что все вокруг нее-то и вертится! Вокруг часовни. Она центр этого места, а может, и всего города. А если зайти? Вот тут-то заскучавшего горожанина или гостя с фотоаппаратом поджидает удивительная встреча.
«Погоди, я сбегаю!»
…Улыбка, ласковый взгляд, а главное, необычная речь – сильная, яркая, образная. Все это о Татьяне Емельяновне Чечетовой, бессменной хранительнице часовни. «Хочешь про церкву узнать? Я малограмотная, по слогам читаю, всего класс образования. Да и недостойна я, чтобы тебе о таких величинах рассказывать, каким был преподобный Поликарпий… Ты погоди, я домой сбегаю, тут недалече – через дорогу, тебе книжку ценную принесу, все из нее нужное узнаешь. Только смотри, не потеряй!», – говорит она. Как заметила, в свои 85 лет Татьяна Емельяновна не ходит – бегает. «А как же иначе? Людям надо успеть послужить».
Еле отговорила: «Давайте сначала просто поговорим, а потом вместе сходим за книжкой-то». (И сама не заметила, как стала ей в речи подражать). Говорили часа два. Обо всем: о жизни, судьбе, часовне…
«Дорогой наш Поликарпий…»
– Уж шестнадцатый годок пошел, как я здесь служу. Маршрут привычный: из дома в храм и обратно, каждый день, а как же! Эта часовня – и есть настоящий наш дом, потому как здесь все Поликарпием намолено, его место. Монастырь тут стоял, двор у него — аж до реки, собор огромный. Знаешь, наверное? Долго обитель при советской власти мучили, пока совсем не взорвали в 1968 году.
Ох и сильный был святой, Поликарпий-то! Как благословлял крестом – человек исцелялся. Ходил в Лавру благословения для города брать, день и ночь о людях молился. А ты о нем что знаешь? Что из боярского роду? И про проклятие? Да, я тебе смело скажу – отреклись жители от Христа, потому святой и вознегодовал, потому и мощи его по сю пору не открываются. И я молюсь, просьб своих не оставляю. Мне кажется, здесь он, рядом. Вот сейчас ремонт на площади идет, я к ребяткам подходила, спрашивала, сама в ямки заглядывала, все его высматриваю… Нет, не боюсь! Наверное, время не пришло их обрести. Знаю, что находили мощи святых через 10, 20, 50 лет, а чтобы через 480 — не бывало. Ведь это они, — святой Поликарп и преподобный Олег — Брянск от потопа спасли. Не знаешь? Было такое, что затопило Арсенал, да так, что потонули бы… Сказано, что по их молитвам город и остался жить. Надо молиться Господу за тех, кто обидел. Может, когда горожане покаются, Господь простит, тогда и мощи обретем.
А как собор взорвали, ничего на этом месте не было. Шел спор, что надо бы храм построить в честь Поликарпа, но не сложилось, построили там, на горе, собор Троицы Святой. А здесь батюшка Сергий, настоятель Покровского собора, место буквально отвоевал. Тут ведь балеты ночные были, в этом учреждении-то… Да, в «Дружбе». Вот где страсти! Иду, бывало, на работу – места живого на земле от пятен крови не было… И ты подумай: как часовню поставили, балет тот ночной сразу прикрыли! Я знаю, что это Поликарп все сделал, его молитва! Теперь здесь сделали зал для концертов, на которых даже наш владыка бывает. Чувствую: через Поликарпа и Олежика Брянск исцелится, спасется. Только молиться надо.
«Матушка, руководи мной!»
– Я сразу-то не хотела здесь быть, но Господь всех расставил по местам. Живу у «Ромашки», окна мои вот здесь. Цельную неделю слышу – тук-тук. Что такое? Смотрю – возвышается, будто домик сначала, а потом и крест поставили. Я – бегом. Гляжу, народ и батюшка Сергий мой с ними! Мы ведь с ним 35 лет знакомы, вместе Покровский храм от завалов разгребали. Так вот, прибегаю — народ и батюшка стоят, люди разные, еще Лодкин был, но я всех не знаю. А это, значит, москвичи нам к освобождению города подарок такой сделали: на месте взорванного собора часовенку деревянную поставили.
И вдруг слышу голос отца Сергия: «Ой, Татьяна моя пришла! На, возьми ключи!» Мол, будешь в этой часовне работать. Я оторопела: «Нет, батюшка, дай мне подумать». И отошла в сторону. Он ключи уборщице отдал: «Пока Татьяна надумает, ты побудь». Думаю, что делать мне, как в этой келейке-то одна буду? А я всегда, и до сего дня, на благословение Царицы Небесной надеюсь. Я – к иконе Троеручицы. «Матушка, благослови, руководи мной!» И чувствую, как охота у меня появилась! Пришла наутро к отцу Сергию: «Давай, батюшка!» И вот до сего дня здесь. Не могла только тогда, когда в аварию попала: выходила из автобуса, а водитель не заметил, дверцы стали закрываться, так у меня ногу-то и прищемило, протянули колеса по дороге. Хотели ампутировать, да обошлось. Может, кто помолился обо мне…»
Все как у всех…
– Как к Богу пришла? Через детский дом. Я ведь в девять лет осталась одна. Отца убили, брата расстреляли, потому как сын партизана был, а нас в семье семь душ – два брата и пять девок. Мама у меня на коленях умерла от разрыва сердца. Умирая, плакала, глядя на меня: «Татьяна, хуже твоей жизни из нашей семьи никого не будет». И я эти слова запомнила. Жили в землянке после войны, весь район Жуковский выгорел, и наша деревня Фошня тоже. Выйду на дорогу, маленькая ведь, стою плачу…
На руках у меня осталась трехлетняя сестра, ее потом забрала старшая Оля в Ленинград, а меня сдали в детский дом. Я там жить очень не хотела… Потом по детским домам кочевала – Москва, Ленинград, еще в каком-то городе была, уже не вспомню… И вот меня привело сюда. Меня, неграмотную, взяли на фабрику РТИ, тогда она была имени Сталина. Все экзамены сдавали, а у меня ничего не спрашивали, хотя я и расписаться не могла. И пошла я по церквам! Потому как поняла за все те годы, что никого важнее Него нет. Мама у меня верующая была, все мне передала: как молиться, как Бога славить.
Я многодетная мать, пять душ детей. Жили в квартирке шестнадцать квадратных метров, пока родственник не предложил переехать на набережную, возможность обмена появилась. Муж на заводе работал, уже 30 лет как умер, после него еще двоих детей схоронила. А я на фабрике двадцать лет трудилась, стахановкой была. С фабрики бежала домой, наготовлю – и на ночь в церкву, детей оставляла на попечение Богородице. Утром прибегаю, детей проведаю – и на фабрику к 7 утра…
Как время свободное появлялось, я их кормить бегу, батюшек-то. Это сейчас людей много вокруг них, а тогда мало кто в церковь ходил помогать. А мне Господь во всем помогал всегда. В Петровском кормила, в Воскресенском девятнадцать лет проработала… Время богоборческое, так туда ночью люди секретные приходили на исповедь. Мол, батя мой партийный, но записка у него под подушкой: «Со священником меня хоронить, потому что я крещен, ходил на исповедь и хочу быть с Богом!» Хотел, значит, очищаться. Да, время такое было…
Когда в Воскресенской потолок обрушился, разгребать пришлось нам. Люди из Москвы приезжали, восстанавливали, плиты положили, чтобы не растрескались стены окончательно, а то бы под землю церковь ушла… И Покровский от мусора разгребать пришлось. Там до церкви какой-то балет был (Центр народного творчества – прим.)… Хоть стены остались, слава Богу. Отец Паисий, помните такого? (архиепископ Орловский и Ливенский, 1930–2008 — прим.). Он в Воскресенской служил, так я у него исповедовалась; был моим духовным отцом, наставлял, доверял, часто ругал, но не от сердца. Я тогда и отцу Сергию помогала, на два фронта трудилась. И как отец Паисий в Орел переехал, владыкой стал, перешла к отцу Сергию на работу, в Покровский, окончательно. Теперь вот сижу, греюсь у икон.
…Такая моя жизнь, ничего особенного. Но я за все до конца жизни буду благодарить Бога. Он все, что надо, даст. А если будем колебаться, все отнимется. Помнишь? «Сказываю вам, что всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Лк. 19. 26).
«Святые мне очень помогают»
– Я неграмотная, а Господь дал мне возможность буквы различать. Вот Псалтирь, Давид избранный, вот канон дорогому Спиридону (Тримифунтскому – прим.). Он такой мой любимый! Как эта книжечка у меня появилась, не знаю, но я без нее не могу, везде с ней. Я же говорила, что библиотека целая собралась. Святые Кирилл и Мефодий мне очень помогают… По молитве к ним внучку выучила свою, она с красным дипломом окончила школу. Так я ей говорила, пиши, внучка, мол, святые Кирилл и Мефодий, у меня сегодня зачеты, помогите! Приходит: «Бабушка, пятерка!»
Я один класс кончила, а до пятого класса помогала ей задачки решать. Откуда такое? Все по молитвам дается. Вот они все рядом – Царица Небесная Свенская, и Поликарпий с Олежиком, и Матронушка… О чем ни попрошу, все слышат, обо всем знают… Все иконы в храме чудотворные, святые. Украшает их рушниками знаешь кто? Заместитель директора концертного зала «Дружба». И вообще все украшения, что у икон видишь, люди принесли. Значит, понимают, что это за место.
Несказочные истории
– Так, чтобы какая-то история была прямо как рождественская, – такой нет, что придумывать… Люди приходят разные. Один мужчина тут на стройке работает, часто заходит – помолится, свечу поставит… Оказывается, развод, сильно переживает. Девочка у него, семь лет, ребенка жалко… Говорит: «Я тут у вас душу отвожу». А вот вчера один мужчина долго стоял у иконы преподобных Олега и Поликарпа. Предложила ему сесть — он не согласился, все молчит, молится. Потом Псалтирь купил и говорит: «Господь дает путь, видно, какой хороший путь. А мы идем в ад». Да… Бывает, с детьми заходят. Бегает тут один мальчик ко мне лет пяти-шести, с бабушкой. Поначалу упирался, не хотел заходить, а теперь, как бабушка говорит, сам ее зовет, сам свечи ставит… Женщина пришла, плачет, квартиру хотела поменять – не получилось, так я ей о Ксении блаженной рассказала, святая эта всем помогает – и кто правильно живет, и кто неправильно…
Ох и мучилась я, когда видела, что крестное знамение на себя накладывают, будто мух отгоняют, еле сдерживалась, потому как недостойна что-то говорить. Раз не выдержала – подвела к Распятию и показала. Потом исповедаться пришлось…
Еще знаешь что хочу сказать? Многие тяжело развод переживают, особенно мужчины… Время такое сейчас, что любви мало. А ты на небо звездное посмотри: где одна звездочка, а где вкупе, четыре-пять, кучечкой, значит, эта семейка сияет на небе, потому что у них было дружно, хорошо, без скандалов… Потому что там только вера, надежда и – что выше? Правильно, любовь. Без любви ничего не получится. А Бог есть Любовь. Потому и желание у меня только одно: оставаться с Богом до последнего своего часа.
*
Давно замечено: если в храме крепкий приход и лучезарные батюшки, то и церковные бабушки там будут необыкновенными – светящимися добротой и лаской. Все знают, что «белые платочки спасли Россию», но теперь некоторые сомневаются. Нет, не в том, что они в лихие годы прятали иконы, молились у развалин храмов, читали по слогам по Псалтири и вели внуков за тридевять земель, чтобы крестить… А в том, что от веры оттолкнут, если войти в храм в джинсах и без платка. А вы не сомневайтесь, идите в храм, если душа потянулась. Во-первых, идете к Богу, а не бабушек искушать. А во-вторых, бабушки окажутся легендарными.
Елена СТАРОДУМОВА
Фото Геннадия КУРБАТОВА
и из сети интернет
Публикация журнала «Брянские миряне»
