«Я знаю, о ком надо написать. О тебе. И о монахинях твоих». Мы сидели с подругой на ее кухне. На столе стояли чай и виноград. Нелепое сочетание, – думала я все время, пока она рассказывала. А потом произнесла: «Все это так интересно, что надо написать». Она смутилась: «Обо мне не надо. Монахиням надо брать благословение у игуменьи, можем и не успеть до твоего отъезда из Иваново. Я тебе сейчас расскажу одну историю. У меня есть знакомая – мой сын учится в одном классе с ее дочерью. Три с лишним года назад она пришла ко мне на работу (я была юристом на одном из ивановских приходов) и заявила, что хочет построить храм в поселке, где родилась. Внешность у нее, скорее, модельная, чем молельная, так что ее заявление меня, мягко говоря, позабавило. А на вопрос, в честь кого она храм то строить хочет, женщина, не моргнув глазом, выдала: «Понятия не имею! А что, надо в честь кого-то?». Так я познакомилась с Еленой Серовой.
Часть первая. Вопросы без ответа
Некоторым образом подготовленная к встрече, сходу задаю ей самый дурацкий и банальный вопрос, какой только могла придумать. Об этом, как я понимаю, Лену не раз спрашивали и друзья, и родня: «Зачем? Зачем вам, Лена, молодой, красивой, успешной женщине понадобилось строить храм в том месте, где вы даже не живете?» Лена мгновенно тушуется: оказывается, она так и не нашла ответа на этот вопрос, сколько сама им ни задавалась. Но рассказывать начинает:
– Не припомню, с какого возраста, но у меня были такие мысли. Скажем, по телевизору показывают сюжет – человек строит храм, или в газете прочту, и я всегда думала: как это возможно? С детства я всегда знала, что тому месту, где ты родился, надо помочь, не оставлять его.
– Никогда о таком не слышала, – не могу удержаться от шутки.
Лена быстро парирует:
– Странное место, где так детей воспитывают, называется Новое Горяново.
– Кажется, единственное место.
– Я не одна такая. Мои ровесники помогают школе, много помогают. Поэтому я всегда знала, что вырасту и буду помогать
– А почему нужно помогать Новому Горянову? – все еще пытаюсь разобраться.
– Всем надо помогать. Родители состарятся – им надо помогать. Потом я состарюсь, и мне надо будет помочь. Тем более деревне. А года три с половиной назад я лежала на кровати, готовилась ко сну. Мысли гуляют, с одного на второе, третье перескакивают. И вдруг… как включилось – может, часовенку какую маленькую поставить? Потом думаю: почему часовенку, можно и побольше. И еще побольше. И все. Мысль пришла, я ее думала-думала и уснула с ней, забыла про нее.
И правильно сделала, думаю. Я тоже мечтала. О принце, правда, который превратит мою жизнь в непрестанную сказку. Помечтала немного и тоже забыла. Но вида не подаю, дальше слушаю. Зачем человека хорошего обижать. А что человек хороший – сразу видно.
Февраль 2013 года. Пустырь, на котором будет построен храм.
Фото Елены Серовой
Лена продолжает:
– А через недели две звонит мне брат. И говорит, что было бы здорово построить церковь. Или хотя бы часовенку. Я ему отвечаю, что и у меня такие же мысли. «Лен, надо действовать. Не просто так это, давай попробуем». Я пошла в администрацию узнать, не против ли там. Они говорят: «Не против. Таких, как ты, много ходит».
– Ходили? И ничем не кончилось? – ищу я подвох.
– Конечно, ничем. Это же сложно.
Не верю ни глазам, ни ушам. Передо мной сидит прекрасная юная дива, которая рассказывает, что кому-то сложно было бы сделать то, что ей оказалось под силу. И она этому не удивляется, не хвалится, что смогла. Просто рассказывает:
– Тогда я пошла в сельскую администрацию, потом в городскую. Потом к отцу Павлу –Тейковскому благочинному. Со всеми поговорила, все отвечают: «Давай. Сможешь?» Я честно всем отвечала: «Не знаю». Надо же попробовать, чтобы сказать, смогу или нет. Я же раньше этим не занималась.
Елена с супругом Андреем. Фото из личного архива
– А вы верующая? – я не выдерживаю. Надо же хоть что-то понять. А чем дольше Лена рассказывает, тем больше я запутываюсь. И мне уже кажется, что я очутилась в театре абсурда. Может, она умалишенная? Бывает всякое.
– Не могу сказать, что я все соблюдаю, но, конечно, верующая. А как без веры это все построить? В церковь хожу, причащаюсь. Но я бы себя охарактеризовала как двоечницу. Иногда на «тройку» вытягиваю. Я не очень дисциплинированная. А все же пошла в разные двери стучаться. Пришлось часами сидеть и ждать разных начальников.
– Может, у вас земля была?
– Не было.
– И что, они сказали, мол, бери, Лена, землю, строй?
– Да. Я, конечно, заявку подала. И комиссия, была, как положено. Всю процедуру мы соблюдаем, бумаги заполняем.
Весна 2014 г. Фундамент будущего храма. Фото Елены Серовой
– А образование у вас, конечно, юридическое?
– Никакого. Но я какое-то время работала в недвижимости. А бюрократии я почему-то не боюсь. Ни сбора бумажек. Это просто: приходишь и спрашиваешь, что делать. Тебе отвечают: «Иди в то окно». В том окне отправляют в другое.
– Я бы на пятом окне сломалась, сдалась
– Как это? – теперь уже Лена не понимает. – Я даже не ожидала такого вопроса. Сказали – схожу и в десятое. В двадцатое. Результат-то будет в конце концов. А потом районная администрация, городская и Церковь дали зеленый свет, так что теперь сложностей нет вообще.
Часть вторая. Деньги.
Итак, вы получили разрешение, но денег у вас не было. Я правильно понимаю, что вы не миллионер, пришедший с чемоданом, набитым деньгами?
– Я строю на деньги, которые я нахожу. Сложнее всего было переломить себя и стучаться в двери, просить: «Дайте денег». Мои деньги – это слезы. Мне похвастаться нечем, мне от мамы достались продуктовые магазины, я ими и занимаюсь.
И никаких препятствий вам не чинили, бандиты к вам не приходили?
– Все же знают, что я хожу просить на храм. В селе нашем я каждому надоела. Одному говорю: дай кран, другому – дай трактор, дай людей. Дай, дай! Некоторые потом уже трубку не брали, к телефону не подходили. Ящики стоят в магазинах, в салонах. Волей-неволей люди начинают помогать. Да и видят, что храм растет. Самое сложное было начать.
Весна 2014 г. Закладка храма.
Фото Елены Серовой
В этом я как раз не уверена. Поначалу, кажется, просить просто. А вот по второму, третьему, пятому кругу…
– Так я к разным хожу. Максимум два раза в одну дверь стучусь. – Лена смеется и становится, кажется, еще моложе. – Может, мое отношение к жизни помогает, что я попроще отношусь ко всему – само выведет. Я думаю только о сегодняшнем дне…
Господи, смилуйся! Да ведь Лена явно стесняется этого своего качества, не подозревая, что только что произнесла – она живет библейскими заветами. То, чего мне, христианке, не достичь даже при неустанном, неусыпном подвиге, она считает едва ли не недостатком.
Попадаются те, кто не верят?
– Постоянно. Но меня эта фраза «у тебя ничего не получится», только подстегивает. Зачем вы это сказали? Почему? Ты это пробовал сделать? Знаешь?
Часть третья. Храм
А как вы планировали все, чертежи здания составляли?
Не торопясь, мы все же приблизились к предмету разговора.
– Я нашла архитектора – монаха одного из ивановских монастырей, он сделал проект. Сначала один храм, но нам его зарубили, потому что он грандиозный был. Нарисовали другой. Но тогдашний епископ Никон сказал, что нужно сделать храм еще меньше. Мы все с ним согласовывали.
Первая Пасха. Светлая седмица 2014 года.
Фото Елены Серовой
То есть вы были согласны, что вас будут контролировать?
– Конечно. А как я могу указывать, как делать? Если это для людей, им здесь работать, они знают лучше. Если ко мне в магазин прийти и начать указывать, как делать, я скажу: «Вы что? Я лучше понимаю в этом».
И каков все же размер?
Лена начинает подсчитывать. Выходит «очень много». Сколько же планировалось изначально?
И во имя какого святого храм? – вспомнила я историю с тем, что Лена не знала, что церковь надо «называть».
– Я предложила, давайте назовем в честь того, кому молятся предприниматели. Чтобы у них был посыл к строительству. Говорят, нет такого. Подумали-подумали и назвали в честь иконы «Нечаянная Радость».
Нечаянная радость
Когда-то на месте, где теперь строится ленин храм, стояло двухэтажное здание из бетонных плит, но оно взорвалось. Говорят, газовая колонка состарилась. Дом снесли, закатали в землю бульдозерами, и много лет там был заброшенный пустырь. А когда в администрацию обратилась Елена Серова, о бетонном пустыре удачно вспомнили:
– Мы сначала эти плиты вытащили из земли. Потом я поставила кривой забор. А у меня картина, как это будет красиво: газон зеленый, вокруг стоит невысокий кованый забор. Обязательно фонтан, лавочки, мамаши с детьми гуляют. В выходные из музыкальной школы приходят дети в храм петь. Идет служба, люди венчаются…
Кареты, веера…
– Цветочки. Зимой церковь светится.
И много там детей?
– Много. Как в моем детстве. Гул детский стоит. Должна быть эстетика, молодежь надо приучать к этому. Сейчас уже купол установлен, окна, идет внешняя отделка лепниной, подводим электричество и отопление.
Елена с дочками 1 сентября 2016 года. Фото из личного архива
И сколько ваш храм стоит?
– Около трех миллионов. Но мне очень много помогают не деньгами, а делом или материалами. То краны, то прорабов дадут. То кто-то песка навезет, или администрация гравий даст. Деньги периодически дают, но с условием не называть имен. Потому что такое добро должно быть тихим, об этом нельзя кричать. Но все равно еще очень нужны люди, которые будут помогать.
А когда закончите?
– Понятия не имею. Есть деньги – есть работа. Как Бог даст, так и закончим.
Первая служба в стенах храма.
14 мая 2016 года, день празднования в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость».
Фото Николя Постевого
И батюшка есть на примете, кто служить будет?
– Это они сами решат. Это не моя задача. Мне надо построить.
А вдруг он вам не понравится?
– Да как же я могу лезть в эти дела? Какое мое дело, какой батюшка? Будет день – будет пища. Что толку думать, какого батюшку я хочу.
Храм в селе Новое Горяново Тейковского района Ивановской области.
Август 2016 года.
Фото Елены Серовой
Хотите сказать, что вы готовы построить и забыть?
– Забыть, конечно, вряд ли получится. Потому что это здание. Земля. Хозяйство. А хозяйство постоянно будет требовать все новых вложений.
То есть вы планируете, что всю жизнь теперь станете на эту церковь работать?
– Откуда я знаю? Я не могу знать, что со мной завтра будет. Я живу сегодняшним днем. Сегодня у нас задача – закончить строительство. Ее надо решить. Что будет дальше, я не знаю.
Снова это незамутненное психологизмами Православие создает атмосферу удивительного восторга.
Крест стоит, храм построен. Что же еще осталось сделать, спрашиваю.
– Да все. Алтарь, роспись, отопление провести, входные двери, батареи поставить, штукатурка. И денег нужно еще столько же.
Не могу удержаться от небольшой провокации:
В Австрии я была в католическом храме: подходишь, а двери сами открываются.
Глаза у Лены загораются:
– Надо будет потом сделать такое.
После службы.
День празднования в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость»14 мая 2016 года.
Фото Николая Постевого
И вы думаете…
– Я ничего не думаю. Я благодарю Бога, что Он дал мне возможность прикоснуться к этому делу, быть рядом. А уж как дальше будет – кто знает. Хорошо, что стены стоят. Если не я, так кто-то другой закончит.
Недавно один знакомый священник написал у себя: «Храм для батюшки – как дитя для матери». Не только для батюшки. Для самой обычной прихожанки, уверенной, что люди «ждут храма, чтобы началась жизнь» тоже. И ведь начнется.
Мария СВЕШНИКОВА
