Бездомные… Бомжи, как их презрительно-аббревиатурно называют «чистые» граждане нашей страны. Они наполнили города. Зачем? Может быть, чтобы научить нас милосердию и состраданию?
Бездомные – это проверка нашей веры и безверия, нашей искренней любви к Богу и лицемерия. Нельзя любить Бога и презирать бездомных и бродяг. Напротив, Господь призывает нас к заботе о них, назвав их «братьями Своими меньшими». Вспомните главу Евангелия от Матфея, где Господь скажет тем, кто на Страшном суде станет по правую руку от Него, то есть спасенным: «…ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня» (Мф. 25. 35). Голодный, жаждущий странник – это, в современном понимании, и есть бездомный, ибо он странствует, не имея, где главу преклонить. И если мы не будем служить этим странникам, пойдем в геенну как не послужившие Христу.
Богач и нищий Лазарь
Некоторым немилостивым людям кажется, что бездомные – это отбросы общества, место которым – на свалке. По версии «добропорядочных бюргеров» бездомные находятся на самом дне общества. И они, эти несчастные люди, лишенные дома, уверены и в сегодняшнем, и в завтрашнем дне: они и сегодня на дне, и завтра на дне. И всегда будут на дне.
Опять же, кому-то из верующих в Бога людей кажется, что эти опустившиеся, спившиеся личности после смерти обязательно попадут в ад. Мол, по жизни и награда. Ребята, вы не читаете Евангелие. Там про бездомных и нищих вот что написано.
В Евангелии от Луки приводится притча о богаче и Лазаре, которую рассказал Спаситель: «Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его» (Лк. 16. 19-31).
Итак, нищий Лазарь попал по смерти в рай, а богач – в ад. Спрашивается, за что такая честь Лазарю? Он вел праведную жизнь? Он ежедневно молился, клал поклоны и прочее? Об этом в притче ни слова. Сказано, что Лазарь просто страдал от своей жизни и, очевидно, с терпением нес свой крест. Господь пожалел его и сторицей вознаградил его земные страдания, дав жизнь вечную. «Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь». (Лк. 16, 25).
Какой вывод надо сделать из всего этого? Вывод простой: не можем знать мы посмертной участи тех, кто имеет повседневную уверенность в завтрашнем «дне». Не спасет ли Господь их только за то, что они с терпением переносили свое бедственное положение? Нам, евангельским «богачам», сыто и праздно проводящим свою жизнь, кажется, что эти бездомные наверняка за свою аморальную жизнь пойдут в ад. Ну, а мы, само собой, достойны рая. А если будет с точностью наоборот?
Если мы не будем милосердны, к чему призывает нас Господь, если будем презирать бездомных, игнорировать просьбы нищих, быть равнодушными к нуждам ближних, какой дом мы себе готовим после смерти? Дом – там, где тепло и уютно, а мы готовим себе геенну огненную. То есть за гробом мы будем безДОМными. Будем на самом ДНЕ духовного мира, будем отверженными. Поэтому сейчас, если мы беспечно проводим жизнь, надменно проходя мимо протянутых к нам за помощью рук, мы можем быть уверены в завтрашнем дне – дне ада.
Раз есть такая возможность, – что нищие и бездомные могут быть взяты в рай за их земные страдания, не лучше ли начать их покоить, кормить и заботиться о них? Будут эти люди в раю и о нас, грешных и падших, помолятся Владыке Христу о нашем спасении, за нашу доброту к ним.
Экзамен бездомными
Случайно ли такое обилие бездомных людей в наших городах? У Бога ничего случайного не бывает. Думаю, этими несчастными, лишенными крова людьми Господь испытывает каждого из нас. Конечно, Господь знает о нас все, даже больше, чем мы сами знаем о себе. Экзамен бездомными нужен для нас самих, чтобы мы поняли, осознали, кто мы есть на самом деле.
Вот некий человек, встречая на своем пути этих людей с одутловатыми от спиртного лицами, с «душком», брезгливо поджимает губы. Он презирает эти «отбросы» общества, воспринимает их не иначе, как «недочеловеков». Что этот «денди» там думает о себе? Что он на самом деле добрый, порядочный, честный, справедливый, скромный? Да вранье это все. Гордость сплошная, сплошное мнение о себе, не стоящем ничего. Он лжец, ибо обманывает и окружающих, и себя самого. Человек думает, что он отличник, а на самом деле – закоренелый двоечник. Почему? Потому что «двойка» у него за экзамен милосердия, а именно милосердие является главным критерием истинной порядочности и истинной доброты человеческой.
А вот другой типаж – равнодушный. Он не презирает бездомных, не смотрит на них сверху вниз, а просто – не смотрит, не замечает этих опустившихся людей. Они ему «по барабану», то бишь наплевать ему на них, он о них и не думал никогда, занятый только собою. Внешне он – прям душка, а не человек. И любезный, и предупредительный, и готовый услужить. С «витриной» все ясно, а что внутри? А внутри – «смердящие кости». Человек влюблен в самого себя, он поместил себя в центр этого мира и желал бы, чтобы мир вращался вокруг него, как планеты вращаются вокруг солнца. Ну, а он, так и быть, будет, кому захочет, подавать тепло и свет. Только бомжам этого света и тепла не достанется, потому что в мире эгоиста этого класса людей нет вовсе. Значит, про любезного и хорошего – опять наглое вранье. Либо ты хорош со всеми, либо не лицемерь.
Посмотрим на третьего. Когда он видит бездомных, внешне опустившихся людей, сердце его сжимается от жалости к ним. Он тут же вспоминает, как милостива к нему самому жизнь, что он имеет все для нормального существования, – но разве можно спокойно пройти мимо тех, кто так страдает?
Он и не проходит. Кому даст копеечку, кому – ватрушку со стаканом чая, кому – поношенную, но крепкую еще одежду и обувь. Кому – просто слово утешения, если дать больше нечего. А Бог смотрит на этого милостедавца с любовью и благословляет его. И оттого светло и тихо на душе человека, оттого хочется больше и больше служить страждущим. Недалеко такой от Царства Небесного.
Они живут, несмотря ни на что…
Люди живут на улице, спят под заборами, в подвалах, на чужих дачах. Кто-то приносит им еду, кто-то жертвует одежду и обувь, кто-то отдает одеяла и подушки. И живут они, несмотря ни на что. Да, во вшах, да, в грязи, да, в запоях. Но живут. Дает им Господь жизнь, потому что и их Он любит. Они страждут много более нас, и Господь дает им порой более нас, имеющих все.
Какой вывод тут напрашивается? Да вывод простой: Богу нужны эти люди, раз Он так о них печется, посылая верных чад Своих послужить им. Какое мы имеем право презирать бездомных, считать их ниже себя, брезгливо отворачиваться от них, как от кучи навоза? Да они, может, во сто раз ближе к Богу, чем мы! Они, может, сразу по смерти в рай войдут!
Мы слепые и глухие эгоисты, которые судят о глубине по поверхностной ряби. Мы думаем, что Бог нас любит, потому у нас есть все, а бездомных и бродяг Бог сторонится – и правильно, какое место «мусору» в палатах царских. Преступная близорукость, неимоверное самомнение! Да, нас пока Бог терпит, может, из последних сил терпит, ожидая, когда, наконец, мы станем действительно ЛЮДЬМИ, которым жалко тех, кто живет «ниже черты».
А им, этим бездомным, спившимся, брошенным и забытым всеми, Он венцы в Своем Царстве готовит. За что? За их страдание. За то, что они не впадают в уныние и отчаяние из-за своего бедственного положения, а живут и, как могут, радуются, поддерживают друг друга. Это какое же мнение о себе нужно иметь, чтоб «прозревать вечность» и видеть, что уж «эти» Царства Божия никогда не наследуют! Им место в аду. Какое же разочарование ждет многих из нас, когда после своей смерти мы к ужасу своему увидим, как страшно обманулись. Бездомные, нищие, бродяги, зеки – в раю. А я, такой «чистенький» и «хорошенький» – в аду.
Бездомные, идущие в рай…
Кто-то, ударяя себя в грудь от избытка уверенности, воскликнет: чтобы бездомные, эти вонючие спившиеся бомжи, вошли в рай – да такого просто быть не может! На их душах, поди, живого места нет от грехов. Хочется тут же вопросить такого всезнайку посмертных участей: кто первым в рай вошел? Разбойник. Убийца. Это, наверное, похлеще бомжа будет, а? И спас его Господь.
Мой оппонент, само собой, возразит: так он перед смертью покаялся да смирился пред Христом. Господь его за это смирение и спас! Хорошо, отвечу, но почему бездомный не может покаяться? Вы что, душу его видите? Может, он перед сном в чьей-то заброшенной холодной даче вздыхает Богу: Господи, грешен, прости меня, помилуй меня.
Но даже если этого покаянного вздоха и нет, есть смирение, непрерывное смирение человека, выброшенного из сыто-одомленной жизни. «Перед кем же он смиряется, интересно? Перед бутылкой?» – слышу ехидный смешок. Нет! Бездомный смиряется перед своей участью, своим бедственным положением. Он принимает все, как есть, не ропщет на свою жизнь, а старается выживать в тех суровых, жутких условиях, в которых оказался.
Мы, сытые и благополучные, гоняемся за модными шмотками и престижными украшениями, со вкусом, не жалея денег и сил, обставляем свою среду обитания, чтобы быть «не хуже других». И нам все мало, хочется быть «лучше других». А бездомный радуется бутерброду и горячему чаю, которые ему подали. Радуется пожертвованной куртке или шапке, поношенным, но еще крепким ботинкам. Радуется случайной ночевке в теплом месте, на кровати. Радуется положенной в стаканчик денежке. Да, пузырьку спирта он тоже радуется, но пьет не для веселья, как пьем мы, благополучные, а чтобы согреться, чтобы хоть на время забыть о своем бедственном положении.
Бездомный думает не о лимузинах и бриллиантах, а как выжить, как прожить еще один день. А если зима, если мороз? Для бездомного жизнь зимой превращается в ежедневную битву со смертью: выживу – не выживу, проснусь – не проснусь. И перед лицом такой ежечасной угрозы они что, кичатся, выпендриваются, набивают себе цену, как это зачастую делаем мы, «добропорядочные потребители»? Да они смиряются перед неизбежным, как смирился голгофский разбойник.
Неужели Христос их оставит? Неужели забудет во Царствии Своем? Скорее, забудет нас, гнушающихся бездомными странниками. Мы вот все носимся по монастырям да намоленным храмам: где у вас такой-то прозорливый старец? Где тут живет святой жизни батюшка такой-то? Готовы ехать за сотни километров за «живой святостью», когда «святость» эта, может, в нашем собственном дворе живет, спит себе на скамеечке, живет, чем Бог пошлет, да каждому новому дню радуется, не надеясь дожить до следующего.
Возможно, мы ходим каждый день мимо истинной святости, равнодушно скользя по ней пустым взглядом, а святость эта улыбается нам приветливо: я жива, я дышу, я вижу солнце. Не ведаем мы, по духовной близорукости своей, каких вечных молитвенников о своей падшей душе теряем, лишая их милостыни, да хоть стакана водицы, да хоть слова доброго, улыбки.
«Странником был, и вы приняли Меня», – эти слова Христа о бездомных, которых Он, в числе прочих, называет «братьями Своими меньшими». Если нам нужны такие близкие ко Христу родственники, может, будем по мере сил покоить их, кормить, продлевая дни их на земле, дабы они вымолили нас в вечности?
Артемий СЛЁЗКИН
Публикация сайта Севастопольского благочиния
Симферопольской епархии
