О том, как непросто, а порой и опасно для жизни было оставаться верующим человеком в пору открытых гонений в советском государстве, известно сейчас многим. Но кроме открытого террора Церковь во времена государственного атеизма ждал еще и заговор молчания: о вере не говорили, если писали, то только в пренебрежительном тоне. Несколько поколений выросли, практически ничего не зная о Церкви, и тем удивительней был взрывной рост числа крещений, начиная с конца 80-х годов. Среди крестившихся были люди самых разных возрастов. Одним из таких «новорожденных» христиан зрелых лет стала Валентина Владимировна Петухова – православная вера начала оживать в ее сердце вместе с возрождением Православия на Камчатке. А в свое время она стала одной из первых сестер созданной при Свято-Троицком соборе Петропавловска-Камчатского общины «Милосердие». Даже перейдя 70-летний рубеж, она не оставила свое служение ближним. Некоторое время назад о своей жизни «бабушка милосердия» рассказала от первого лица.
– Родилась я в непростое время, тогда о Православии говорить боялись, – начала свой рассказ Валентина Владимировна. – Мои родители приехали на Камчатку еще в довоенную пору – в 1939 году. Я родилась в 1943-м в селе Олюторка, позже жили в разных поселках района, а когда закончила семь классов, поехала в город поступать в медучилище вместе со старшей сестрой. Окончила медицинское училище в 1961 года и поступила в областную больницу в хирургическое отделение. Проработала там 25 лет и 10 лет – на санитарно-эпидемиологической станции. Мой муж ходил в море капитаном. Когда мы поженились, он только оканчивал мореходное училище, но рос по службе очень быстро и в последнее время стал капитаном-наставником Берингоморской и Охотоморской экспедиции.
О Православии мне никто не рассказывал – все боялись, ведь арестовывали даже за слово о Боге. Мой дедушка, донской казак, всю жизнь был священником. Когда произошла революция, из дома его семью выгнали, самого дедушку посадили в тюрьму. Храм закрыли. Бабушка осталась одна с детьми. Однако и на этом их беды не закончились. Прихожане предупредили о надвигающейся опасности ее ареста. Дети еще совсем маленькие были, но она решилась бежать. Одного ребенка бабушка взяла на руки, другой пошел с ней рядышком. Из вещей с собой взяли только маленький узелок с самым необходимым. Вышли глубокой ночью, чтобы никто их не увидел. Так они прошли от Новочеркасска до Ростова, где жили родственники.
Я впервые увидела их в 1953 году, дедушку тогда уже из заключения выпустили. Он служил настоятелем храма Александра Невского в Новочеркасске и был благочинным округа. Но и в то время тоже было неспокойно: Хрущев грозился возобновить репрессии на священников. Дедушка часто приходил домой расстроенный. Я немного слышала их разговоры с бабушкой. Шли указания священникам докладывать в КГБ о всех, кто венчается или крестится. Дедушка сокрушался, он говорил: «Что же это такое? Я же предателем буду. Это очень большой грех!», бабушка ему отвечала: «А ты им не докладывай!» На это дедушка объяснял ей, что вокруг много шпионов, и его неминуемо ждет новый арест. Положение их было очень непростое. Дедушка в то время уже был немолодым, но служил он до конца своей жизни. Когда дедушка ушел на покой, его церковь разорили, но слава Богу, сейчас она опять действующая.
Моя духовная жизнь началась поздно, я пришла к вере после долгих размышлений и прочтения духовных книг. Размышляя о Боге, поняла, что Православная вера – единственно верная, а другие религии – дело сатаны, пытающегося отвести людей от истинного пони- мания Бога.
Когда на Камчатку приехал отец Ярослав, мне позвонила подружка и предложила сходить в церковь (тогда это был небольшой молитвенный дом). Я согласилась. Людей было очень много, и в дом невозможно было войти, поэтому мы стояли на улице. После этого посещения у меня появилось ощущение тяжести на душе. Внутри все сдавливало. Я удивилась: откуда такие чувства? Я пошла еще раз туда. Хотела исповедаться. Однако пришла в неподходящее для этого время – шла служба. Я встала в уголочке. Тут вошла молодая девушка, очень расстроенная. Ее заметил отец Ярослав. Как только появилась возможность, он подошел к ней и заговорил. Я удивилась произошедшей с этой девушкой перемене: она ушла успокоенной.
А когда мы уехали на материк, в станице Старовеличковской я стала ходить в храм Варвары великомученицы. Вернувшись с мужем на Камчатку, я поехала к отцу Ярославу. Но тогда со мной произошел странный случай: я никак не могла найти поворот к храму. Долго я плутала, раз пять возвращалась к основной дороге. Тогда решила вернуться домой. Вдруг подошел автобус, который вез прихожан в храм. Так я приехала первый раз в храм Николая Чудотворца. Когда я зашла, первым делом начала все внимательно рассматривать вокруг – боялась по неведению попасть в неправославный храм. Но служба шла, как и полагается, и я стала прихожанкой этого храма.
Как-то я услышала на остановке разговор о православной общине и расспросила про нее. Мне рассказали, что на 10-м км существует община Архангела Михаила и пригласили на встречу. Собираясь, пели акафист Архангелу Михаилу, по праздникам посещали больных в сестринском корпусе авачинской больницы, ездили также в дом-интернат в поселке Ягодный.
Но приходить на встречи было сложно, особенно зимой, когда становилось очень скользко. В то время я услышала об общине, которую собирал отец Василий Щур. Она была создана по инициативе Валентины, страдающей онкологическим заболеванием. Эта женщина и предложила отцу Василию организовать общину во имя Божией Матери. Людей поначалу было немного – человек пять. Постепенно начали приходить новые люди.
Как-то раз отец Василий предложил нам заказать большую икону Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Существует несколько вариантов написания этой иконы: мы выбрали вариант «с грошиками» и собрали средства на ее написание. В Москве у батюшки был знакомый иконописец, и через некоторое время из столицы отец Василий привез уже готовую икону. Конечно, молитва Божией Матери очень помогает: мы постоянно чувствуем помощь нашей Небесной Заступницы. Хотя было бы хорошо, если бы в нашей общине появились новые люди. Работы на всех хватит.
Мы ухаживаем за теми, кто не может сам позаботиться о себе: помогаем по хозяйству, разговариваем. Если человек воцерковленный, вместе читаем молитвы, акафисты. Готовим к исповеди и причастию. Некрещенных крестим по их желанию.
Первой моей подопечной была Наталия. Она страдала онкологией и в течение восьми лет не вставала с кпостели. Многие члены нашей общины приходили к ней помогать, ведь близких родных у нее не было. За время нахождения в общине у меня было много таких подопечных. Сейчас меня чаще приглашают, если нужна профессиональная консультация.
Моего мужа ко Христу привела Божия Матерь. Долгое время он был некрещеным. Я очень переживала и со слезами начала молиться о нем Божией Матери. Конечно, я пыталась разговаривать с мужем о вере, пыталась уговорить креститься. Он мне отвечал, что может и так ходить в церковь. И хотя ему объясняла, что раньше некрещеного даже на порог в церкви не пустили бы, он оставался непреклонен. Все изменил один случай. Как-то он поехал проведать мать – она жила в Подмосковье. С ним в купе поезда был мужчина чуть моложе его. Они разговорились. Напротив них села бабушка, она разложила литературу и начала проповедовать свою сектантскую веру. Собеседник мужа сразу же к ней подошел и начал упрекать в том, что она людям души портит. Та быстро собралась и ушла. Мой муж тогда у него спросил: «Неужели это настолько важно, исповедует человек православную веру или какую-то другую?» В ответ мужчина рассказал историю своей жизни. Он, работая грузчиком в магазине, пил, и в семье дело дошло до развода. Но однажды, попав на беседу к священнику, задал ему вопросы, и ответы священника перевернули всю его жизнь. Он стал православным человеком, стал посещать храм, и семья сохранилась. Видя такой пример преображения, мой муж решил сам креститься. Так Божия Матерь по молитвам моим привела моего мужа ко Христу.
Сейчас я много времени уделяю молитве. Каждый день читаю тропари святым, в частности, особенно почитаемым мною Ксении Петербургской и Спиридону Тримифунтскому. Его икону я купила случайно, будучи на Валааме, когда стояла в очереди в церковную лавку. Кто-то передо мной спросил икону Николая Угодника, а продавец тогда рассказала, что есть другой святой, такой же великий молитвенник – Спиридон Тримифунтский.
Православных книг в то время было очень мало, я не могла найти никакой информации о нем. Однако в своем молитвослове нашла ему молитву и тропарь. Я стала молиться и сразу ощутила большую помощь святого. Он помогает мне даже в самых незначительных бытовых просьбах. Вот один пример из многих. Мой сын не мог найти постоянную работу. Устраивался, работал какое-то время и уходил, а причины были разные: то не платили зарплату, то проблемы были с начальством. Я начала молиться за него, и тут же сын нашел хорошее место работы.
Революция принесла много зла. Страшно и подумать, от чего мы были оторваны столь долгое время. Вера наша пошатнулась. Люди слышат о Боге, тянутся к Нему, но не отличают правду ото лжи, верят всему без разбора. Поэтому секты и процветают. Особенно жалко, что сектанты проникают в детские дома, смущают детские души.
Я постоянно говорю своим сыновьям и внукам, что теперь мы имеем долгожданную для наших праотцев возможность открыто исповедовать Православную веру. Без молитвы человек остается совершенно незащищенным. Неправославные люди чувствуют это, поэтому начинают всего бояться – появляются различные суеверия. Только постоянная память о Боге, молитва, исповедь и причастие дают нам силы и уверенность в завтрашнем дне.
Рассказ записала Анна СИНИЦКАЯ
В основе публикации –
статья газеты «Наша Камчатка»
