Многие из представителей современной интеллигенции (например, телеведущий В.В. Познер) высказывают сомнение в правильности философско-исторического сюжета «выбора веры» князем Владимиром. Лучше было бы, говорят они, если бы Россия приняла католичество. В новейшее постперестроечное время в рамках идеализации американской модели развития на место католичества в данной концепции начали ставить протестантизм в той или иной его форме. Европейское общество в свое время благодаря католичеству породило протестантизм. Возможно ли подобное для России и Православия? Этим вопросом задался иеромонах Лаврентий (СОБКО), преподаватель Нижегородской духовной семинарии.
Протестантизм в целом не чужд Русской земле и в каких‑то формах присутствует в нашей культуре со времен Петра I, однако речь все же идет о религии лишь небольшого национального меньшинства или социальной группы, а не о цивилизационном выборе целой страны. Говоря о преимуществах протестантизма и его социокультурной модели, чаще всего ссылаются на Макса Вебера и его работу «Протестантская этика и дух капитализма». Некоторые из исследователей, например, С.А. Зеньковский, считают, что аналогом именно трудовой этики протестантизма на нашей почве может быть таковая этика у старообрядцев. Но современные исследования показывают, что развитие так называемых протестантских стран было обусловлено, прежде всего, тенденциями общественного развития (развития образования, в частности); при этом не отрицается, что протестантизм послужил для подобного развития движущей силой и отправной точкой. Была ли трудовая этика коммунизма условно протестантской? Вероятно, данный тезис все еще ждет своего исследователя.
Оставим в стороне экономическую составляющую – хотя обожествление труда в коммунизме знаково и символично¹ – и сосредоточимся на исторических и социокультурных параллелях. То, что коммунизм – своеобразная гражданская религия, в настоящее время является уже практически общепринятым суждением. О характере этой религии или этого учения рассуждал еще С.Н. Булгаков, но подробнее всего на эту тему высказывался Н.А Бердяев.
Что же предложило русскому народу это новое учение? – Все то, о чем говорит, но именно только говорит, христианское богословие. Настоящую и повсеместную (не опровергнутую еще на тот момент) евангелизацию: «Пролетарии всех стран, объединитесь!» Новое благое (евангелио) общественное устройство. Равноправное участие мужчин и женщин в жизни общества. Вспомним: «нет ни мужеского пола, ни женского»². Надежду на установление бесклассового общества, где нет ни раба, ни господина. Подлинное национальное равноправие: нет ни «эллина», ни «иудея»³.
Неудивительно, что среди социалистов разного толка и будущих коммунистов находилось значительное число представителей аристократического и духовного сословий, возжелавших стать «новым творением». В этом смысле можно вспомнить Софью Перовскую или более позднего Че Гевару (наглядный пример аристократов), или Иосифа Сталина и священника Георгия Гапона как людей из сословия духовного. Приведенные фигуры наиболее яркие, однако имелось и множество других коммунистических «конвертитов», чье присутствие в партии было если не массовым, то значительным. Среди новообращенных коммунистов немало и представителей армейской элиты, что еще более сближает в философском плане революционную романтику и историю раннего христианства. Были у коммунистов и свой «новый человек», и новая эра⁴.
«Формирование нового человека – не только следствие, но и условие успешного строительства коммунизма», – говорится в решениях XXI съезда коммунистической партии. Советский человек не может воровать, а если он ворует, то он – не советский человек. Как тут не вспомнить: «если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его» (Рим. 8: 9). Однако если к 1961 году это определение съезда уже стало всего лишь коммунистической догмой, то для революционеров царского времени эти слова подтверждались множеством реальных примеров как аскетического подвижничества, так и мученичества ради товарищей или идеи.
И здесь мы вполне можем применить религиоведческий термин, относящийся преимущественно к многочисленным направлениям протестантизма – Jugend religionen (Молодежная религия)⁵. Что могла предложить Церковь молодым людям своей эпохи? В общем‑то, ничего кроме богослужения, к тому времени настолько ритуализированного, что само присутствие за ним необходимо было подтверждать справкой. Не говоря уже о том, что официальная Церковь в целом справедливо воспринималась как реакционная часть общественного механизма, скорее, усугублявшая его недостатки, чем служившая преобразующей силой. В то же время революционеры предлагали всем неравнодушным людям реально действовавшие механизмы (и дело вовсе не в терроризме или военизированных группах, об этом позже): бесплатное учительство, медицинская или юридическая помощь социалистов или народовольцев оказывали мгновенное и разительное воздействие на конкретных людей или сообщества, тем самым давая пример не только действительной, но действующей благодати⁶.
Некоторое желание преобразовать мир, называемое мессианизмом и связанное с учением о всеобщем благе, известно еще с ветхозаветных времен. В христианскую эру мессианскую роль или обязанность принимали на себя различные империи и царства. Применительно же к протестантизму подлинный мессианизм выплавился, вероятно, в Северной Америке в период ее освоения и формирования государственности. Для протестантов или просто авантюристов Европы это была превосходная возможность «влить нового вина» в новые же «мехи».
В силу «возвращения к истокам» протестантизм относился к освоению новых земель с библейским ветхозаветным буквализмом. Буква, как известно, убивает, и протестанты соответственно тоже убивали всех, кого, как они считали, Бог отдал им в руки, как в свое время древнему Израилю. Божественное царство, как они полагали, находится на земле и в прямом смысле берется силою.
Интересно, что «библейские», или вероучительные, репрессии сопровождают протестантизм с момента его зарождения. Здесь можно вспомнить и Жана Кальвина с его показательными казнями и интригами в отношении своих противников, и прокрустово ложе позднейшей пуританской морали.
Была ли таковая преобразующая мессианская сила у русского православия? И да, и нет. С одной стороны, в эпоху «приращения земель» проповедь христианства окрестным народам была одной из ключевых идей; с другой стороны, даже в ту эпоху речь шла, скорее, об общей государственности, а в сфере религии или нравственности окрестным народам было дозволено держать свои обычаи. Но даже и такой мессианизм окончательно потерпел крах в 1878 году вместе с утерянным шансом занять Константинополь.
Земля без неверных – дар аль ислам⁷ – государство рабочих и крестьян – земля нового истинного порядка: все это предлагал социализм или марксизм своим последователям. Это же самое – «справедливую» экономику, «правильную» идеологию и «правильный» общественный порядок – предлагает своим последователям современное «Исламское государство» (запрещено на территории РФ), что в некотором смысле роднит его с эпохой военного коммунизма в раннем СССР. Наряду с радикализмом и синкретической парарелигиозной идеологией в Jugend religionen используется обычное для юношества желание доказать взрослым свою состоятельность – внести в жизнь свое собственное, новое, небывалое прежде. И хотя новое на поверку оказывается хорошо забытым старым, в семье, как и в обществе, обязательно должны быть механизмы, позволяющие новым общественным силам договариваться со старыми.
К сожалению, в Российской империи таких механизмов не было, не было их и в Церкви. Да, конечно, в академиях читались либерального толка лекции, а в государстве существовал легальный марксизм⁸, но их шансы повлиять на общественный или церковный строй были такими же, как у современной КПРФ.
Историческая канва возникновения протестантизма и советского коммунизма также имеет достаточно много общих черт. Так, например, и то и другое возникло в результате процессов, происходивших с крестьянством. Интересно, что и коммунисты, и протестанты считают фра Дольчино (глава секты «апостольских братьев», и связанного с ней народного движения на территории совр. итал. провинций Новара и Верчелли – прим. ред.) своим предтечей. В результате и те, и другие пришли к власти на волне в том числе и крестьянских восстаний, которые опять же и тем, и другим пришлось затем подавлять (в разной мере, конечно).
Знаменателен и другой факт. Мартин Лютер и В.И. Ленин не только дали крестьянству экономическую свободу, но и вручили ему книгу: чтение без посредников, самостоятельное истолкование и, в итоге, активное участие в жизни общества. Разумеется, повышение уровня грамотности и образованности крестьян произошло не сразу, но сама идея интеллектуального равноправия самого бесправного из сословий привлекла к обоим течениям множество последователей.
Говоря об эпохе Реформации и сравнивая ее с ранним СССР, упомянем и сепаратизм – княжеский в случае реформации и политический 1918–1924 годов⁹. Намерения сепаратистов были просты: национализировать (секуляризировать) в свою пользу чужое имущество и получить в свои руки полноту власти.
В случае немецкой реформации князья к тому же освобождались от власти Папы. А был ли свой Папа в Российской империи? Как ни странно, был. Административным главой Русской Церкви, согласно своду законов Российской империи, был российский император¹⁰.
Общим можно считать и научный метод реформации и марксизма – эмпирико-критический метод. Сама возможность сосуществования различных точек зрения и критический подход к изложенной в тексте концепции породили, как результат, череду научных революций. Более того, сам процесс демифологизации Писания привел сначала к отрицанию библейских чудес, а затем и к отрицанию у ряда сект такого базового религиозного понятия, как человеческая душа.
С одной стороны, протестантизм по‑атеистически критичен; с другой, советский атеизм в какой‑то мере религиозен. Иное дело, что вопросы, которые ставит религия, советская интеллектуальная культура направляла в будущее: здесь и мечты о бессмертии, и космический романтизм с содружеством иных планет и цивилизаций, когда и сам земной человек должен превратиться в нечто совершенно новое – «равноангельское»¹¹.
Рассматривая атеизм в иной плоскости, можно сказать, что он со временем преобразовался для советских людей в сциентизм, причем именно в его псевдорелигиозной форме. Научные чудеса заняли место чудес библейских, а говорящие от лица науки (необязательно ученые) получили статус жрецов: раз чудеса этих жрецов работают, то, вероятно, стоит им верить и по другим поводам. А приведенные выше интеллектуальные интуиции позволили отнести сомнительные, с точки зрения фундаментальной науки, вопросы к недоисследованным. Отсюда и увлечение йогой и эзотерикой в позднем СССР, и поздне- или постсоветская экстрасенсорика. Массовое обращение научно-технической советской интеллигенции к шарлатанам легко объяснить, если предположить, что последние были для них не предметом научного интереса, а предметом их сциентистской веры.
С угасанием хилиастического космического романтизма угас и Советский Союз, а советский сциентизм был побежден более качественным – американским. Никакого предательства не случилось: раз чудеса у них ярче, стало быть, и верить им стоит больше…
С угасанием СССР, к сожалению, угасли и идеи социальной справедливости, скромности и ответственности перед обществом. Когда‑то Вольтер сказал о Кальвине, что тот, желая открыть двери монастырей, весь мир превратил в монастырь. Подобным монастырем можно было назвать и Советский Союз. Пусть и с оговорками, но скромность и бережливость были повсеместными, а богатство и скопидомство осуждались. Достаточно высокой, пусть и лишь внешне, была общественная мораль, а общественные слушания по нравственным вопросам в некотором роде были похожи на исповедание грехов перед общиной в протестантизме или раннем христианстве. Например, развестись состоявшим в браке в Советском Союзе было сложнее, чем на Западе или в современной России.
Не станем давать оценку советскому обществу в целом. Скажем лишь, что российское общество преодолело советскую этику, как в свое время западное общество преодолело пуританскую мораль. Но вытеснив эту этику из реальной жизни, общественное сознание тем самым породило миф об СССР идеальном – справедливом и сильном царстве мечтателей-альтруистов. И всякий рассуждающий о православном царстве – Святой Руси – неизбежно столкнется с советской мифологемой, тем более что царства эти во многом похожи, но второе ближе к нам, а значит, для многих убедительнее.
Иеромонах Лаврентий (Собко),
кандидат философских наук,
преподаватель Нижегородской духовной семинарии
Публикация семинарского журнала «Логосъ»
_______________
¹ «Мы – зодчие земель, планет декораторы, мы – чудотворцы» (В.В. Маяковский «МистерияБуфф»). Сама идея о возделывании Эдемского сада напрямую библейская. Почти в тех же словах: «Через человека должно было происходить одухотворение и преображение всего космоса». Об этом пишет архимандрит Рафаил (Карелин) в своей работе «Христианство и модернизм».
² Здесь и далее отсылка к 3‑й главе Послания к Галатам св. апостола Павла.
³ Данные идеи можно найти в трудах В.И. Ленина и других классиков советского марксизма. Конечно, коммунистам не все удалось, а многое и не удалось вовсе, но мы здесь говорим о первоначальном состоянии этих идей.
⁴ «Выпустить новое, „улучшенное издание“ человека – это и есть дальнейшая задача коммунизма», – пишет Троцкий в своей работе «Воспитание человека». Этой проблемой нового человека (сейчас сказали бы – трансчеловека) занимался еще до революции Александр Богданов (психиатр, теоретик марксизма). Ему же после революции доверили детское воспитательное учреждение для «перековки» из человека в коммуниста. Были и другие естественнонаучные проекты.
⁵ Подробнее см.: Joachim Keden: Sogenannte Jugendsekten und die okkulte Welle. Hrsg.: Joachim Keden. 5. Auflage. Aussaat Verlag Neukirchen-Vluyn, 1989.
⁶ Изначальное значение этого слова – безвозмездный добрый дар, подарок.
⁷ «Ислам», как известно, переводится как «мир». Следовательно, «дар аль ислам» – территория мира, в противоположность территории войны. Мир во всем мире – конечная цель любой мессианской идеологии.
⁸См., напр.: Ангарский Н. Легальный марксизм в 1876–1897 гг. М., 1925. Интересно также замечание профессора Альберта Меллони о том, что идейно Собор 1917–18 гг. повлиял на повестку Второго Ватиканского собора. Так что «второй Ватикан» мог случиться в России на полвека раньше.
⁹ Имеются в виду множество крошечных образований – несколько десятков, которые в то время только предстояло объединить в то, что потом станет советскими республиками.
¹⁰ Павел I, Мария Федоровна. Акт, Высочайше утвержденный в день священной Коронации Его Императорского Величества, и положенный для хранения на престол Успенского собора // Полное собрание законов Российской империи. СПб.: Тип. II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1830. Т. XXIV. С. 587–589. Акт сравнительно поздний, но подобная идея содержится в иной формулировке и в уложениях Алексея Михайловича Тишайшего.
¹¹ Здесь, конечно, и Королев, и Вернадский, и братья Стругацкие, и многие другие.
