В этот день попасть на Красную площадь можно было только через Воскресенские ворота. Кремлевский проезд закрыли мобильными металлическими ограждениями, которые, если покопаться в их технических характеристиках, служат благородной цели «организации пешеходных потоков», называясь при этом «ограждением против толпы».
Пресловутая толпа медленно просачивалась сквозь арку ворот: справа в Иверской служили молебен, слева группировались молящиеся и любопытствующие − о них спотыкались все остальные.
Прижимая к себе фотоаппарат, я попала в покачивающийся поток москвичей и гостей столицы, и через несколько минут он вынес меня к Казанскому собору. Площадь была надежно перекрыта и здесь, толпа кипела, разбиваясь о металл перегородок. Две девушки попросили снять их вместе на фоне чего-нибудь. Батарейка фотоаппарата заявила о конце рабочего дня − выручил мобильный. У ГУМа возводили сцену к празднику. Оставалось всего несколько дней до Дня народного единства.
Ради него я и оказалась на Красной площади. Сначала простая мысль: снять самой памятник Минину и Пожарскому − пригодится для материалов на сайте. Потом идея: почему бы не сфотографировать и другие места Москвы, связанные с событиями 1612? Следом понимание: все, что мне кажется банальным и привычным, как памятник у Покровского собора,− шелуха. На самом деле мне ничего неизвестно. Все нужно открывать заново.
Мне повезло с погодой и временем − солнечно, тепло и есть возможность посвятить поиску следов прошлого светлое время суток, а значит, и сфотографировать то, что встретится по пути.
Маршрут мой неполон и избирателен. Это те точки на карте, которые я отметила лично для себя, читая про освобождение Москвы вторым ополчением. Все они тонко и прочно связаны между собой сюжетными линиями, героями, совпаденями и символами.
Путешествие во времени и пространстве требует переключения внутренней оптики: подмечать современное, сопоставлять прошлое, наслаивающееся годами и столетиями друг на друга. В 1612 году многих памятников, о которых пойдет речь, еще не было. Те, что уже были, выглядели иначе. Те, же, что возникли позже, вобрали в себя исчезнувшие смыслы и сами стали памятниками ушедшего и утраченного.
Казанский собор
Построен более чем через 20 лет после освобождения Москвы. Поздние легенды приписывают его создание князю Дмитрию Пожарскому, но факты говорят, что каменный собор 1636 года возвели по решению царя Михаила. Отреставрирован Петром Барановским к 1930 году. Через 300 лет после возведения − в 1936 − снесен. Воссоздан по обмерам Петра Дмитриевича его учеником. Провидение?
Храм, который не был свидетелем освобождения, горит в память о нём киноварной лампадой, огненными закомарами.
Покровский собор
Освященный в 1561 году, самый сказочный храм Москвы всего через полвека стал очевидцем трагических событий 1610−1612 годов. Возведен в честь другой военной победы − взятия Казани. Символично, не так ли? Памятник Кузьме Минину и Дмитрию Михайловичу Пожарскому, перенесенный к собору в 1931-м, стал его неотъемлемой частью. Попробуйте ухитриться сфотографировать скульптуру так, чтобы собор хрестоматийным образом не попал в кадр!
От памятника отлично видно Лобное место, с которого князь Дмитрий Пожарский объявил об освобождении Москвы.
Церковь Введения Пресвятой Богородицы во храм
Ни найти, ни увидеть её невозможно. Снесена. Дорога к ней от Кремля шла бы по Никольской улице. Пересечь Лубянскую площадь и по Большой Лубянке идти до площади Воровского. Стоп. Здесь вот и стояла одна из старинных каменных московских церквей, возведенная в 1514−1519 годах по указу великого князя Василия III. Во время польско-литовской интервенции храм стал оплотом сопротивления москвичей: здесь находился острожек князя Дмитрия Пожарского. Отсюда его раненого увезли в Троице-Сергиеву Лавру. Здесь хранился Казанский образ Божией Матери до того, как его перенесли в Казанский собор. Вспомним обо всем и отправимся дальше в Замоскворечье.
Храм священномученика Климента, папы Римского
Один из прекрасных образцов московского барокко лишь недавно обрел праздничный облик. Совсем недавно он печально и мрачно нес над городом свои темные купола. Его должны были снести, но в этот раз Петру Барановскому и Игорю Грабарю удалось вмешаться: здание передали Ленинской библиотеке под хранилище книг.
Для 1612 года это одно из самых важных и значимых мест. Здесь, у Климентовского острожка − деревянной крепости − разыгралось сражение, ставшее переломным. 24 августа войска гетмана Ходкевича сначала захватили ее, а потом были выбиты казаками.
Климентовский переулок, соединяющий Большую Ордынку с Пятницкой, − место прогулок и встреч: здесь изобилие кафе и ресторанчиков.
Пусть храм, которым я любуюсь, построен столетиями позже тех событий, но топология неизменна − где-то здесь ополченцы одержали одну из своих лучших побед.
Новодевичий монастырь
На запад, через реку, и мы в Новодевичьем. Войска Ходкевича шли на Москву отсюда: к тому моменту монастырь был захвачен поляками. 22 августа ополчение вступило в битву.
«Бысть бой под Новым под Девичим монастырем с полки князя Дмитрея Михайловича Пожарсково. И сперва литовские конные роты руских людей потeснили, потом же многими пeшими людьми приходили на станы приступом и билися с утра и до вечера…» — писал Авраамий Палицын.
Октябрь обнажил все деревья в обители: лишь огромный дуб еще не сбросил листву. В будни здесь тихо. Колокольня плотно укутана в кокон строительной сетки. В 1612 году ее еще не было − построили почти через 78 лет.
Из всех построек монастыря свидетелем Смутного времени точно был собор Смоленской иконы Божьей Матери «Одигитрии» − столетний к тому моменту. Сегодня у алтаря его вы увидите могилу Михаила Загоскина. Участник войны 1812 года, он прославился как автор одного из первых отечественных исторических романов — «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году». Снова не случайно.
Донской монастырь
Здесь Ходкевич готовился к сражению, отсюда же он и отступал. В то время здесь не было ни крепких стен, ни Большого собора, ни величественной колокольни. Поляки разграбили монастырь, первые цари династии Романовых его восстановили.
Здесь, вмурованные в стену, красуются горельефы разрушенного Храма Христа Спасителя. Так и хочется, чтобы одной из сохранившихся сцен оказалась та, где преподобный Дионисий благословляет князя Пожарского и гражданина Минина на освобождение Москвы… Но ее здесь нет, есть лишь копия на возрожденном Храме.
Храм Илии пророка в Обыденском переулке
От Новодевичьего монастыря я возвращаюсь к центру города. Финальная точка моего маршрута − храм Илии Обыденного. Его история в советское время − целая эпоха: значимые имена, события, лица. А я здесь впервые, хотя столько читала, знала и слышала, да и прожила в Москве всю свою жизнь.
От Кропоткинской до храма идти недалеко, дольше ждешь сигнала светофора на переходах. С Пречистенки на Остоженку и свернуть в 1-й Обыденский. Вот она, знакомая желтая стена. Тавро современности − синяя табличка с QR-кодом. Памятник старины. Совершенно нежданно − резкий перепад высоты: храм стоит на холме, от которого вниз, к Москве-реке и Храму Христа Спасителя уходят 2-й и 3-й Обыденские переулки.
Снять храм «в полный рост» из-за проводов почти невозможно — обычная история в столице. Провода заслоняют что-то в объективе, мешая поймать нужный ракурс… и именно тогда, глядя в просвет переулка на восток, я вижу Кремль. Оскверненное сердце Москвы, за которое сражались герои 1612 года.
Здесь, у Илии Обыденного, стояли главные силы ополчения. Я смотрю на колокольню Ивана Великого, на купола Архангельского собора и далекий шатер Василия Блаженного, запутавшийся в ветвях деревьев. Четыреста лет назад на исходе лета 1612 те, кто готовился здесь к сражению, смотрели в ту же сторону.
Солнце низко. В воздухе сгущается синева и холодная дымка осени.
Валерия ЕФАНОВА
Фото автора
