Татевская земля, в XIX веке входившая в состав Смоленской губернии, – родина выдающегося педагога-просветителя XIX столетия, известного профессора Сергея Александровича Рачинского (1833–1902). Неподалеку от Татева в тойже Смоленской губернии, в деревне Березовский погост (ныне д. Береза) родился будущий святитель, основатель Православной Церкви в Японии Иван Касаткин (в монашеском постриге Николай). Общность семейных традиций, основанных на духовно-нравственных ценностях Православия, явилась основанием для дружеского общения выдающегося педагога и апостола Страны восходящего солнца.
Еще до своего отъезда в Японию с Духовной миссией святитель Николай не раз выражал свою обеспокоенность тем, что в российских духовных учебных заведениях приоритет отдается образованию в ущерб воспитания, что в итоге приводило порой к трагичным последствиям. Имели место случаи, когда некоторые выпускники духовных «alma mater» теряли веру в Спасителя, становились революционерами. Проблему целостного воспитания личности на практике весьма успешно удавалось решать земляку и единомышленнику святителя Николая С.А. Рачинскому, для которого вопрос о школе понимался как вопрос об основах и традициях духовной жизни и культур.
О неразрывной взаимосвязи обучения и воспитания писал и основоположник научной педагогики в России К.Д. Ушинский (1823–1871). Приоритетом в его теории образования выступало воспитание, основанное на трех ключевых принципах: народность, христианская духовность и наука. В основу воспитания, по мнению Ушинского, должен быть положен принцип народности, понимаемый как соответствие духовно-нравственной традиции Православия.
Педагогические идеи Ушинского и были заложены Сергеем Рачинским в методику преподавания в сельской школе. О «Родном слове» К.Д. Ушинского он высказывался следующим образом: «Книга замечательная и единственная в своем роде в нашей литературе». Единственным недостатком Рачинский считал ее ориентированность, в первую очередь, на детей городских, тогда как в церковно-приходской школе обучаются дети деревенские. Но это касалось, прежде всего, описания сельской природы, которые вряд ли уместны для детей, знающих воочию эту природу. Это никоим образом не помешало процессу обучения родному языку в церковно-приходской школе Сергея Александровича в русле педагогической концепции Ушинского.
Успех Рачинского в решении проблемы целостного воспитания личности был еще и результатом упорнейшего труда, многих огорчений и определенных трудностей. Видя пороки, подрывающие устои общества, народный учитель пытался найти единомышленников среди интеллигенции, священства, учителей в реализации своих идей организации народного просвещения. Но взаимопонимание при этом достигалось не всегда. Даже близкие московские друзья С.А. Рачинского не понимали и не одобряли некоторые его идеи и устремления, а впоследствии не разделяли и его педагогических начинаний.
Главную слабость сельской школы Сергей Рачинский видел в том, что она «возникает при весьма слабом участии духовенства, при глубоком равнодушии образованных классов и правительственных органов». Но при всеобщем равнодушии к вопросам народного просвещения, при том, что религиозный элемент был введен в обучение только как уступка «невежественным требованиям простонародья», уровень сельских школ постепенно поднимался, и они приобретали все более религиозный, церковный характер благодаря тому, что на них воздействовало официально бесправное, безграмотное, но искренне заинтересованное в делах школы население.
Первую народную школу С.А. Рачинский организовал в своем родовом имении Татеве. Это было образцовое училище, в котором крестьянские дети не только изучали науки, но и получали правильное религиозное воспитание в строго церковном духе. Известный русский публицист и духовный писатель Е. Поселянин в своей книге «Идеалы христианской жизни» дал подробное описание как внешнему виду школы, так и ее жизненному укладу. Среди многочисленных посетителей училища были и известные деятели науки, культуры и духовенства. Так, например, ознакомиться с устройством и порядками народной школы приезжали историк С.Д. Шереметев, писатель Н. Энгельгардт, религиозный философ и публицист В.В. Розанов, профессор Московского университета В.Н. Лясковский.
Но, пожалуй, самым дорогим желанным гостем для училища был святитель Николай, горячо поддерживавший начинания своего земляка. Все посетители без исключения отмечали в учащихся художественные наклонности и способность их к быстрому счету «в уме», а также легкость производимых делений и умножений.
К концу XIX века С.А. Рачинский создал уже более двадцати школ для крестьянских детей, где применялась его уникальная методика обучения – церковь и школа составляли единое целое. Подчеркивая значение религиозности в процессе обучения, владыка Николай писал: «Прочное религиозное чувство есть основа всех добрых чувств на земле».
Эти два единомышленника в вопросах воспитания были убеждены, что если привить обучаемому нравственную твердость, он обретет способность противостоять влиянию дурных примеров. Среди учеников Рачинского были протоиерей Александр Васильев, законоучитель царских детей российского государя Николая II, расстрелянный большевиками в Петрограде в 1918 г. вместе с причтом своего храма (прославлен в лике священномучеников), известный художник-передвижник, академик живописи Н.П. Богданов-Бельский, доктор медицинских наук, член-корреспондент академии медицинских наук И.Л. Богданов.
Находясь на тяжелом поприще миссионерского служения в далекой Японии, претерпевая многие скорби и трудности, святитель Николай не прекращал интересоваться деятельностью своего земляка-педагога по устройству народных школ. Из их личной переписки мы узнаем, как высоко оценивал святитель проделываемую Рачинским работу: «Боже! Как подумаешь, что за необъятное значение имеет сельская школа! Велика и обширна Россия: шестую часть света занимает она, и на каждом клочке ее в 3-4 квадратных версты водятся вот такие бриллианты, какие открыты Татевской школой и отшлифованы в виде художников, священнослужителей, учителей и т. п. Будь Россия покрыта сетью школ, подобных Татевской, как заблистала бы она в мире!»
Несмотря на то, что порой финансирование Духовной миссии было весьма скудным, архипастырь, узнав об открытии жизлинской сельской школы на своей родной Смоленщине, пожертвовал на ее постройку всю свою годовую пенсию. И сам С.А. Рачинский, занимаясь устройством школы в родном Татеве, тратил все свои средства на школьное дело, считая, что «тратить что-либо на себя было бы просто преступлением».
Нужно отметить, что благотворительность была главной семейной традицией Рачинских. Еще во время преподавания в Московском университете Сергей Александрович являлся членом совета попечительского общества о недостаточных студентах. А со временем татевский народный учитель стал попечителем и жертвователем Православной Церкви в Японии.
Основой педагогических взглядов святителя Николая, архиепископа Японского, и создателя народной школы Сергея Рачинского являлось признание определяющего значения духовно-нравственных ценностей в жизни обучаемого и его религиозного воспитания. Открывая в Японии духовные учебные заведения: семинарию, катехизаторское, причетническое и женское училища, переводческую и иконописную школы, владыка Николай стремился учитывать богатый педагогический опыт своего земляка и единомышленника Рачинского. Поскольку для святителя вопрос о «делателях жатвы» на японской православной ниве стоял остро, то проблемы педагогики и воспитания являлись для него столь же актуальными, как и проблемы распространения православной веры в языческой социокультурной среде.
О действенности педагогических идей святителя Николая свидетельствовала успешная работа учрежденных им учебных заведений. По мнению профессора Токийской православной семинарии протоиерея Прокла Ясуо Ушимару, святой равноапостольный Николай, архиепископ Японский, насадив в стране восходящего солнца Православие, открыл новую главу в истории православной духовной культуры.
Из стен учебных заведений, устроенных и организованных святителем Николаем, вышло множество известных деятелей Японии. В их числе – известный литератор Горо Амада, автор конституции императора Мейдзи (1889 г.) Такусабуро Горо, Кенсусе Андо, преподававший некоторое время в университете Санкт-Петербурга, а впоследствии ставший мэром Иокогамы, Нозому Накагава, ставший губернатором Осаки, Хичисабуро Хирао, достигший поста министра просвещения. Многие другие студенты святителя Николая также отличились своей активностью на политической арене того времени и на литературном поприще.
Необходимо отметить, что в Духовной семинарии готовили не только будущих пастырей, но и специалистов в области русского языка. И некоторые из выпускников семинарии настолько блестяще проявили себя в качестве переводчиков, что в будущем посвятили себя не проповеди православного учения в Японии, а исследованию и популяризации русской литературы. Одним из выдающихся специалистов в этой области стал Василий Нобори Сёму, который занимался переводом и исследованием не только произведений великих классиков Толстого и Достоевского, но и произведений таких писателей «серебряного века», как Зайцев, Андреев, Куприн и некоторых других. Своими переводами и исследованиями Василий Набори оказал огромное влияние на молодое поколение японских писателей конца XIX – начала XX веков.
Говоря о переводах русской литературы, помимо Нобори нельзя не назвать Елену Сэнуму Каё. После окончания женской духовной семинарии и небольшого преподавательского опыта в ней она также занялась переводческой деятельностью. Особенно Елена Сэнума известна тем, что осуществила перевод произведений А.П. Чехова не с западноевропейских языков, а по оригинальным русским текстам.
Среди студентов, которые учились при святителе Николае в период его жизни в Цукидзи, было много таких, которые сделали блестящий вклад в культуру «Мейдзи». Среди них был Йосибуми Куроно, которого не знали в Японии, но он стал впоследствии известным профессором Петербургского университета и преподавал будущему ректору Московского университета Николаю Невскому, а также Сергею Елисееву и Мартину Раммингу, которые заложили основы японологии в Европе и в Америке. Куроно издал популярный русско-японский разговорник и другие учебные пособия для студентов, изучающих японский язык.
Протоиерей Прокл Ясуо, исследуя деятельность святителя Николая Японского, пришел к выводу, что окончившие учебные духовные заведения Русской Миссии катехизаторы, работавшие в период Мейдзи в сельских приходах, очень часто оказывались там самыми грамотными людьми, а их ученики становились самыми культурными людьми этого периода. Так, профсоюзный лидер Бундзи Сузуки принял крещение от катехизатора Ильи Накагава в городе Канари. Катехизатор Виссарион Такабаси, позже рукоположенный во священника в Киото, имел среди своих учеников много известных личностей провинциального города Кумамото.
С развитием изучения сельской истории Японии достижения православных катехизаторов стали очевидны, равно как и вообще влияние православной духовной культуры на жизнь в сельских районах Японии.
Это влияние распространялось и на социальную сферу. Первый детский приют в Токио был открыт 1896 году при непосредственном участии святителя Николая, а в дальнейшем развивался благодаря трудам Феодора Китагава. А женская семинария дала многих деятелей социальной сферы, и это в то время, когда сама идея женского образования представлялась в тот период новшеством в Японии.
Необходимо подчеркнуть, что и Сергей Рачинский был сторонником женского образования. Одним из первых в своей губернии он применил опыт совместного обучения мальчиков и девочек.
Успеху образовательного и воспитательного процесса в учрежденных Русской Духовной Миссией учебных заведениях способствовало и то, что сам владыка Николай отправлял на учебу в Россию способных студентов и учеников японцев. Так, многие студенты-японцы успешно продолжали свое обучение в духовных академиях: Киевской, Казанской, Московской, Санкт-Петербургской. А некоторые юные японцы направлялись для получения образования в сельские школы Рачинского.
По благословению святителя Николая в Татево на время каникул приезжали обращенные им в Православие и обучавшиеся в Санкт-Петербургской духовной академии японцы – Арсений Ивасава и крестник Сергея Рачинского самурай Сеодзи.
Совершенно очевидно, что деятельность святителя Николая явилась столпом духовной культуры периода «Мейдзи», а кульминацией этой деятельности стало его аскетическое самопожертвование, нацеленное на укоренение Православия в Японии. Не вызывает сомнения тот факт, что многочисленная паства и ученики апостола Японии находились под влиянием его духовности. И это влияние отнюдь не было ограничено узкой сферой – напротив, оно распространилось во всем японском обществе, где сохраняется и по сей день.
Вершиной педагогической деятельности Сергея Александровича Рачинского, без сомнения, можно также назвать аскетическое самопожертвование. Узнав в 1902 году о кончине Рачинского, святитель Николай записал в своем дневнике: «Один из лучших сынов России отошел в вечность. Кто заменит его в его прекрасном служении русскому народу? Вот таких-то просветителей нужно нашему народу, чтобы он перестал быть тёмным людом, губящим себя в расколе, в бунтах…, в пьянстве, и стал истинно великим народом».
На погребение народного учителя прибыли десятки представителей духовенства, учителей, литераторов и ученых, ректоров духовных учебных заведений. За первое десятилетие после кончины Рачинского о его уникальном педагогическом опыте и деятельности было опубликовано более десятка книг, а опыт его народной школы стал использоваться за приделами России – в Англии и Японии.
Ровно через десятилетие после кончины С.А. Рачинского, в феврале 1912 года, отошел ко Господу его земляк и единомышленник святитель Николай. По всей Японии прокатилась траурная волна. Вместе с простолюдинами в трауре пребывали военные, дворяне, государственные чиновники, дипломаты, иностранные миссионеры, журналисты и студенты. Вместе со смертью святителя и кончиной в том же году императора Мейдзи период «Мейдзи» закончился.
Трудно переоценить значение и действенность педагогических идей Сергея Рачинского и равноапостольного Николая Японского. На основе этих идей формировались главные принципы обучения и воспитания, в которых доминировала духовно-нравственная направленность. Но помимо ее определяющего значения святитель Николай и С.А. Рачинский имели и другие общие точки соприкосновения в вопросах обучения и воспитания. Одно из ключевых мест в их педагогических взглядах занимал вопрос о роли личности учителя. Именно на учителя ими возлагалась вся ответственность за воспитание обучаемых. И святитель Николай, и С.А. Рачинский были убеждены в том, что воспитатель должен гореть идеей высокого призвания и вдохновлять своих воспитанников.
Преданность делу и искренняя увлеченность идеей воспитания являлись главным мотивом педагогической деятельности этих двух людей, которых объединяло высокое предназначение служения людям и Богу. Как выразился один из корреспондентов англоязычного издания в Японии о деятельности святителя Николая, «…мы не можем найти более разительного примера личной жертвы на алтарь служения».
Диакон Даниил ШЕВЧЕНКО
Статья «Рязанского богословского вестника»
приводится с небольшими сокращениями
