На Ставрополье в городе Георгиевске у южной стены храма святого великомученика Георгия Победоносца похоронен участник Великой Отечественной войны митрофорный протоиерей Димитрий Клюпа. Жаль, что когда отец Димитрий был еще жив, журналисты не интересовались его судьбой, иначе мы бы наверняка знали больше подробностей в истории механика-водителя советского танка, коммуниста, который в горящей боевой машине встретился с Богом и стал священником. Увы, сегодня эта история известна лишь в самых общих чертах. О ней – в 76-ю годовщину начала Великой Отечественной войны, День памяти и скорби.
Дмитрий Исаакович Клюпа появился на свет 26 октября 1916 года в одном из небольших сел Северного Казахстана. Окончил четырехклассную сельскую школу, пятнадцатилетним подростком пошел работать пастухом. В 1935-м вступил в колхоз. Вскоре, двадцати лет отроду, стал бригадиром и женился на девушке по имени Татьяна. В 1937-м у Дмитрия и Татьяны родился сын, которого назвали Анатолием.
В том же тридцать седьмом Дмитрия призвали в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Два года служил на Дальнем Востоке в танковой бригаде 1-й Краснознаменной армии, был механиком-водителем танка Т-28. Одновременно занимался в кружке самообразования, осваивая учебную программу школы-«семилетки». 20 декабря 1940 года старший сержант Клюпа демобилизовался и по возвращении домой вновь возглавил колхозную бригаду. Судя по довоенной биографии, многие черты Дмитрия можно разглядеть в образе Клима Ярко, героя известного советского фильма «Трактористы» (1939 г.), роль которого исполнял Николай Крючков.
Где Дмитрия застала война, доподлинно неизвестно. В 1967 году, заполняя в Ставропольском епархиальном управлении бланк автобиографии для личного дела, он своей рукой написал: «С апреля 1942 г. по декабрь 1942 г. на отечественной войне, [затем] запас солдат». Несколько воспоминаний и общие исторические сведения о положении на фронте существенно дополняют эту фразу.
Впервые механик-водитель Клюпа принял участие в боевых действиях в конце 1942 года под Орджоникидзе (Владикавказом). Танки использовались в Гизельской операции, которая началась 6 ноября и завершилась окружением и уничтожением достаточно крупной группировки противника, рвавшегося к грозненской нефти.
На этом участке фронта сражались 2-я, 52-я, 63-я и 5-я гвардейская танковые бригады, а также несколько отдельных танковых батальонов и полков. Дмитрий воевал в одном из этих воинских подразделений, причем не больше двух месяцев – с ноября по декабрь. С апреля по ноябрь он числился призванным на фронт, но находился в тылу, где, скорее всего, обучал мобилизованных солдат.
Успехи наших войск под Орджоникидзе фактически положили начало освобождению Северного Кавказа от фашистов. Но враг был еще очень силен. Он стал отводить войска, а затем и сдавать позиции, главным образом, из-за критической обстановки под Сталинградом, опасаясь оказаться в очередном «котле». Фашисты, сдерживавшие наступление советских войск на Северном Кавказе, находились в более выгодном стратегически положении, были лучше обучены и материально обеспечены. К сожалению, в организации наступления наших войск было множество недостатков, которые приходилось компенсировать ценой огромного напряжения сил и больших потерь в живой силе и технике.
В декабре 1942-го линия фронта располагалась на подступах к Моздоку и, обогнув город с востока, уходила на север, в прикумские степи. В Курском районе Ставропольского края, у станицы Стодеревской, хутора Дыдымкин, села Ага-Багатыр и ряда других населенных пунктов, фашисты создали хорошо укрепленную оборонительную полосу. Советским войскам, наступавшим по голым бурунным степям, приходилось штурмовать ее многократно.
В тех боях танк, которым управлял Дмитрий, был подбит. При этом произошел случай, изменивший всю дальнейшую жизнь Клюпы. Воспоминания о нем мне довелось слышать от нескольких человек, знавших священника.
Боевая машина загорелась, а Дмитрию по какой-то причине не удавалось открыть люк и выбраться из ее стального чрева. Осознавая, что жить остается, может быть, всего несколько мгновений, солдат взмолился Богу, прося у Него помощи и спасения.
Один из рассказчиков этой истории передавал молитву Дмитрия примерно так: «Господи, если Ты есть, спаси меня, и я буду служить Тебе всю оставшуюся жизнь». Это были не просто слова, но вопль из самой глубины сердца.
Через мгновение танк вдруг сильно сотрясло: в него попал еще один снаряд. Дмитрий вновь налег на люк, и тот открылся…
Родившийся в 1931 году Николай Иванович Лопатин был чтецом и певцом нижнего клироса Никольского собора примерно до 1996 года, пока не открыли храм в станице Георгиевской. Он вспоминает: «Отец Дмитрий Клюпа был любимым батюшкой у прихожан. Он был очень щедрым, постоянно раздавал и милостыню, и взаймы (а долга вернуть не требовал), выручая людей из беды. Интересно, как промысел Божий его привел к священству. Он рассказывал мне, что во время войны был танкистом. В одном бою в его танк попал снаряд, начался пожар. Внутри танка был Дмитрий и еще три-четыре человека солдат. Люк заклинило, и они не могли его открыть. В страхе Дмитрий кричал: «Господи, если Ты есть, спаси меня, и я буду служить Тебе всю жизнь!» Тут в танк попал еще снаряд, он угодил в топливный бак. В отчаянии Дмитрий решил, что лучше, чем гореть, подорвать гранаты и умереть сразу. Очередное попадание снаряда потрясло танк, и ему не удалось это сделать. Он в последний раз попытался открыть люк – тот открылся. Видимо, заклинивший его предмет выскочил от встряски. Так Бог его спас».
Выбравшийся из танка Клюпа был захвачен в плен.
Советских военнопленных фашисты накапливали и содержали в прифронтовой зоне либо в «дулагах» (пересыльных лагерях), расположенных в оперативном тылу, и лишь затем перемещали в стационарные концлагеря. Фронтовые лагеря размещались в сельхозпостройках или просто в оврагах, низинах. Их огораживали колючей проволокой и ставили вокруг сторожевые вышки. Надо полагать, Дмитрий Клюпа попал в такой лагерь, находившийся совсем недалеко от линии фронта, потому что вскоре ему удалось бежать и вернуться к нашим.
Однако Дмитрия ожидали не слава и благодарность командования, а все те же сторожевые вышки и колючая проволока. В соответствии с постановлением Государственного комитета обороны от 27 декабря 1941 года бывшие советские военнопленные направлялись через сборно-пересыльные пункты Наркомата обороны под конвоем в специальные лагеря НКВД для проверки. Условия содержания в них были установлены такие же, как в исправительно-трудовых лагерях для преступников. В обиходе и документах наших солдат именовали «бывшими военнослужащими» или «спецконтингентом», хотя никаких судебных и административных решений в их отношении не принималось. Пока проводились проверки, «спецконтингент» привлекался к тяжелому принудительному труду на рудниках, лесозаготовках и подобных работах. Им устанавливались предельно высокие нормы выработки, а за невыполнение задания и малейшие проступки «бывших военнослужащих» подвергали наказанию как заключенных ГУЛАГа.
К счастью, комиссия сумела разобраться, что механик-водитель Клюпа не по своей вине попал в плен. Однако судьба его, как и миллионов других советских военнопленных, оказалась сложной и трагичной. Сколько месяцев или, может быть, лет Дмитрию пришлось пробыть в спецлагере, мне неизвестно. В этой ситуации было одно утешение: Клюпа уцелел на фронте и выжил в лагерях!
Освободившись, Дмитрий сдал партбилет и осенью 1946 года поступил в Ставропольскую семинарию, только-только открывшуюся во второй раз с момента своего основания. Упомянутые поступки свидетельствуют, насколько серьезно он воспринимал свою молитву в горящем танке и свое обещание Богу. Путь, на который встал Клюпа, был узок и тернист: в Советском Союзе священник был крайне нежелательной персоной. Для принятия такого решения у Дмитрия должны были иметься очень весомые аргументы: вера, ответственность, чувство долга. И они, очевидно, имелись.
Известно, что в апреле 1951-го на последнем курсе семинарии обучалось всего шесть человек. Одним из них был Клюпа. 7 апреля 1951 года, в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, Дмитрий стал диаконом, а на следующий день, в праздник Входа Господня в Иерусалим, — священником. Хиротонии совершил архиепископ Ставропольский и Бакинский Антоний (Романовский). 22 июня 1951 года отец Димитрий получил свидетельство об окончании семинарии. За десять лет до этого, в сорок первом, он и подумать не мог, что именно таким будет для него результат начавшейся войны. Воистину, пути Господни неисповедимы…
Два периода пастырской деятельности священника непосредственно связаны с Георгиевском. 18 июня 1968 года протоиерей Димитрий Клюпа получил указ о назначении настоятелем «Николаевской церкви г. Георгиевска Ставропольского края с обслуживанием прихода ст. Незлобной на общих основаниях», где прослужил до 22 июня 1970-го.
В последние годы жизни отец Димитрий проживал в Георгиевске в доме на улице Ульянова. Уже находясь за штатом, на пенсии, он исполнял обязанности духовника Георгиевского благочиния, пока были силы, служил и исповедовал в только что построенном Георгиевском храме.
Слово свое, данное Богу в горящем танке, протоиерей Димитрий Клюпа сдержал. 5 июня 1995 года священник отошел ко Господу, Который Один только и способен дать достойную оценку его нелегкой жизни.
диакон Владимир ШАЛМАНОВ
Публикация сайта Георгиевской епархии
