Десять лет служения в сане священника – десять лет служения на одном-единственном сельском приходе. Настоятель Никольского храма деревни Свислочь, клирик Бобруйской епархии протоиерей Андрей Клепча – о том, как стать для сельчан «своим», как строится храм, несмотря на малые силы и бытовую неустроенность, что значит жить с прихожанами одной жизнью.
Главное – пример
Отец Андрей, как Вы, выпускник профессионально-технического училища, имеющий светскую специальность, попали в духовную семинарию и решили связать свою жизнь с церковным служением?
– Мой личный приход в церковь состоялся в 90-е годы. После школы я поступил в Бобруйское художественное училище по специальности столяр-мебельщик. Во время учебы проживал у своих близких родственников. На моих глазах близкий мне человек за четыре года моей учебы стал священником. Образ жизни, который он вел еще до своего рукоположения, мне нравился и был для меня примером. Я хотел, чтобы и в моей семье было именно так.
Когда этот человек стал священником, меня очень заинтересовало, что же его побудило сделать такой шаг. Я стал ездить с ним и помогать, чем мог.
Позже именно он посоветовал мне получить духовное образование. Однако я ещё не был готов принять такое важное решение. Отслужил полтора года в армии и устроился на в Бобруйске на деревообрабатывающее предприятие «ФанДок», где проработал еще полтора года. Уволился, чтобы поступить в Минское духовное училище.
Толчком к принятию такого решения послужила поездка на остров Залит в Псковской области к старцу протоиерею Николаю Гурьянову, где я и получил благословение на священнический путь. Внешний облик, все слова батюшки и та атмосфера, которая была вокруг него, настолько потрясли меня, что я больше не колебался в принятии решения.
Пастырские заботы и бытовые проблемы
Какими мотивами руководствовались Вы, выбирая путь священнослужителя? Сейчас в СМИ можно встретить разное, в том числе и негативные высказывания: кто-то связывает жизнь священника с беззаботностью и повышенным благосостоянием…
– Ещё в детстве я хотел помогать людям и даже говорил, что буду священником или юристом, хотя в полной мере я не понимал сущности ни одной из этих профессий. Священство дало мне возможность воплотить заветную мечту. Что же касается беззаботности и благосостояния, то такого я нигде не видел. Помогая своему знакомому священнику, я постоянно видел попечение о том, как наполнить жизнь людей духовным смыслом, заботу о возведении храмов. Материальный же уровень его жизни после принятия сана остался таким же, как и до того.
Что касается меня, то говорить о том, что я выбрал этот путь ради некоего комфорта, не приходится. В годы моего детства, начиная с 1980 года, уровень жизни в семье был достаточно высок. Мои родители, работники колхоза «Рассвет», получили двухэтажную квартиру с удобствами, и у меня была отдельная комната. Детство моей жены протекало в комфортных условиях областного города.
Когда выбирали путь служения Богу, никаких социальных гарантий мы с супругой не получали. Попав по распределению на деревенский приход, мы кочевали с одного съёмного жилища на другое, и только через два года усилиями и заботой добрых местных людей смогли получить в качестве служебного жилья недостроенный дом без всяких удобств. Позже, после смерти моего отца, я забрал мать к нам, продал родительскую квартиру, а на вырученные средства выкупил дом и начал его благоустройство. Так что детство моих четверых детей до 2013 года проходило без привычных даже самому среднему обывателю удобств. Мыться ходили к гостеприимным соседям, не говоря уже о туалете на свежем воздухе. Для взрослого здорового человека это, может, и ничего, а вот для детей да моей престарелой матери, особенно зимой, это было непросто. И мне было очень совестно, что я не могу обеспечить своих родных нормальными условиями проживания в XXI веке, тогда как даже моё детство было более комфортным.
Что же говорить о благосостоянии тех священнослужителей, которым, как военным, приходится переезжать с одного прихода на другой? Не успел обжиться – переезжай да начинай по новой.
Когда я был у отца Николая Гурьянова на острове, где тот вел самый скромный образ жизни, я ощутил такую благодать, какую не могут дать никакие богатства земли. Вот то, к чему хотелось бы стремиться и приблизиться, хотя это и не просто.
Несмотря ни на что, получив назначение на деревенский приход, я никогда не искал перевода в город. Это мой путь.
Без эйфории
Сложно ли было поступить в семинарию?
– Да, сложно: необходима была серьёзная подготовка, но для меня это была уже осознанная цель, к которой я стремился всем сердцем. Несмотря на то, что в семинарию я пришел по окончании учебы в Минском духовном училище, где изучал различные специальные предметы, для того, чтобы поступить, мне понадобился еще один год для подготовки – его я провел в стенах духовной школы, являясь слушателем подготовительного отделения.
Во время учебы в семинарии у воспитанников складывается некоторое представление о будущем приходском служении. А с какими неожиданностями пришлось столкнуться, когда Вы стали служить на приходе?
– Учитывая, что в семинарию я поступил не со школьной скамьи, а уже отслужив в армии, поработав на предприятии, поучившись в духовном училище, каких-либо заоблачных фантазий об этом пути у меня не было. Да и само поступление не принесло никакого восторга: когда человеку легко и с первого раза удается поступить, он ощущает некую эйфорию от достижения намеченной цели, а я долго и упорно готовился, не поступил с первого раза, год обучался на подготовительном отделении, много наблюдал за другими… Когда же стал студентом семинарии, мне было уже 23 года. Я понимал, что предстоящий путь нелёгок, но это тот путь, к которому у меня лежит душа.
Пригодились ли Вам в жизни профессиональные навыки, полученные в светском училище?
– Да, конечно. Тот опыт, который я получил, помогает мне и теперь ориентироваться в делах, связанных с благоустройством храма.
Чем жизнь священнослужителя отличается от жизни мирянина?
– После рукоположения очень многое в моей жизни переменилось, можно сказать, в одночасье. Не успел стать семьянином – через полгода принял сан, а ещё через полгода у меня родился первый ребёнок, одновременно я окончил семинарию и получил назначение на приход. Все это просто перевернуло мою жизнь.
На приходе пришлось уже думать не только о себе, но и о нашем общем деле. А вообще, пополнил ряды тех, о ком всегда не прочь посудачить любители сплетен. Говорят, священник живёт за стеклянной дверью. Порой узнаёшь о себе такие вещи, о которых и сам никогда не помышлял. Кто их только придумывает…
К примеру, подъехала к моему дому иномарка – значит, я приобрёл машину. Сосед обшил дом сайдингом – да это священник свой дом отгрохал за «наши» деньги (а эти «наши» даже в храм не ходят и дома-то моего никогда не видели). А отделывать мой дом по большей части помогали своими руками мой тесть и другие родственники – кто своим трудом, а кто и лептой.
Жить с прихожанами одной жизнью
Вы в течение десяти лет окормляете сельский приход. Это большой отрезок жизни. Но как все начиналось? Как Вы оказались на этом приходе?
– В семинарию я поступал по благословению архиепископа Могилевского и Мстиславского Максима. К нему я и должен был вернуться на распределение. В годы моей учебы архиепископ Максим почил. Окончил семинарию я уже в сане священника. Приехал в Могилев, помолился на могилке владыки Максима о том, чтобы Господь определил меня туда, где я смогу принести больше пользы, и с такими мыслями явился к епископу Могилевскому и Мстиславскому Софронию.
Так совпало, что как раз в это же время к владыке Софронию приехали прихожане из Свислочи с просьбой дать им священника, поскольку приход их в очередной раз остался без пастыря. Малокомфортные условия сельской жизни, материальные трудности, отсутствие храма в привычном понимании, малочисленная паства – вот то, что сопровождает жизнь сельского священника каждый день. «Владыка, – просили свислочане, – дайте нам такого священника, который бы согласен был жить так, как и мы живем». Епископ Софроний благословил меня потрудиться на возрождённом сельском приходе. И я его полюбил. Да и меня самого приветливые здешние люди приняли очень тепло, помогая мне решать многие насущные мои проблемы и трудности.
Начали с сенокоса
Расскажите о первой встрече с Вашими прихожанами.
– Состоялась она в центре деревни, на поле, заросшем высокой густой травой. Возрождённый свислочский приход действовал на тот момент уже более четырех лет. Бывшее здание амбулатории было передано безвозмездно нашему приходу и оборудовано под храм. С 2000 года там стала совершаться Божественная литургия. Но у людей было горячее желание построить новый храм. Этим желанием они только и жили:
– Батюшка, надо храм строить, нам землю выделили. Часть блоков на фундамент мы уже привезли!
А у меня только одно на уме: ни кола, ни двора у самого, а куда семью привезти? Но коли приехал, надо строить. Мне доверили и поверили.
И вот первое, что мы сделали, это скосили траву. Я от души смеялся, когда после этого мой «коллега» задал мне с удивлением вопрос:
– А ты что, серьезно надумал храм строить? Смотрю, блоки завез?
А блоки здесь лежали уже давно, они всего лишь стали видны благодаря скошенной траве.
Люди жили мечтой о храме
Как Вы решились на строительство нового храма? Это Ваша идея или Вас обязали?
– Это и не моя идея, и никто меня к тому не обязывал. Но когда я пришел на приход, люди жили этой идеей и этой мечтой. Не поддержать их мечту было бы преступлением. Хотя многие к нашему строительству относились как к безумию.
Но молитвами и помощью святителя Николая Чудотворца, как видите, наша мечта сбылась.
Расскажите о строительстве храма… Откуда черпали идеи? Кто автор проекта?
– Как я уже говорил, весь приход просто жил этой идеей. Все принимали активное участие и в сборе средств, и в поисках строителей, и в подготовке проекта, и в непрестанной молитве к нашему Небесному покровителю.
Проект был довольно сложный, районной материальной помощи было не достаточно для того, чтобы оплатить и материалы, и работу по тем расценкам, на которые рассчитывали строительные организации. Чудом нам удалось найти подрядную организацию, директор которой сам мечтал построить церковь. Благодаря Ивану Александровичу Барташевичу и многим людям, неравнодушным к делу возрождения духовной жизни, в нашей деревне появился красивый храм. Мы помним всех, благодарны им и молимся за них.
За этот период прихожан в храме стало больше?
– Прихожан стало раз в пять больше: если первое время на службах могло быть человек шесть, то теперь – около тридцати. А благодаря тому, что рядом находится санаторий, к нам стали заходить еще и родители с детьми, отдыхающие в нем.
А молодежь?
– Молодых прихожан очень мало. Основная масса молодежи, окончив школу, уезжает из Свислочи. Чтобы здесь оставаться, нужны рабочие места. А их нет.
Деревенские «пророки»
Что за эту десятилетнюю историю служения на приходе воспринимается Вами как Ваше самое большое достижение?
Во-первых, это, конечно же, освящение храма, во-вторых – увеличение числа прихожан, в-третьих – состав моей семьи.
А в-четвёртых – изменение отношения местных жителей к храму и к священнику. Поначалу, как только я приехал, никто не верил, что я здесь задержусь дольше, чем на два года. Так вот, когда этот рубеж перевалил, люди постепенно стали отзываться на просьбы и с уважением относиться к церкви и к священнику. Теперь меня воспринимают как местного жителя и постоянно приглашают на все общественные мероприятия.
Хотя и теперь еще находятся «знатоки» моих планов на будущее. Они регулярно, один-два раза в год, пускают слухи, дескать, я уезжаю. В таких случаях я прошу у обеспокоенных такими «новостями» прихожан уточнить у этих «пророков» дату моего отъезда, чтобы знать, на какое число брать билет (смеется).
Имея опыт приходского служения, будучи обремененным обычными приходскими и семейными заботами, Вы всё же решились продолжить богословское образование в духовной академии. Что подвигло на это? Неужели семинарского образования не хватило для служения на приходе?
– Семинарского образования для служения на деревенском приходе, может, и хватило бы. Но, как говорится, если человек не идёт вперёд, то непременно будет двигаться назад. Учеба в академии дала мне возможность регулярно бывать в Киево-Печерской Лавре, молиться у мощей множества святых угодников.
Помимо того, я познакомился с замечательными людьми, духовенством из разных стран. Мы много общались, каждый делился своим практическим пастырским опытом, а это для меня очень ценно.
Семья священника
У семьи священнослужителя – особый статус, она всегда на виду. Как Ваши родные соучаствуют в Вашем служении?
— Безусловно, члены моей семьи помогают в меру своих возможностей и возраста. Жена и старшая дочь поют иногда на клиросе. Обе дочери принимают участие в рождественских и пасхальных концертах, которыми руководит моя жена.
Кем бы Вы хотели видеть своих детей в будущем?
– Добрыми людьми, православными христианами. Если они решат посвятить свою жизнь служению Богу и Церкви, конечно, я буду рад. Если захотят каким-либо образом служить людям и обществу – тоже хорошо. Главное – не кем, а как.
О чем мечтает священник
Есть ли планы на будущее?
– Мечтаю построить воскресную школу, вокруг и внутри которой сконцентрировалась бы духовная и культурная жизнь нашей деревни, где собиралась бы молодёжь, проводились бы межприходские встречи.
Материал основан на публикации
сайта Бобруйской епархии
Фото епархиального сайта и
сайта Никольского храма в Свислочи
