Тема «Дети и храм» практически неисчерпаема. Возрождение церковной жизни, появление новых храмов, а значит, и новых прихожан, в числе которых немало молодых родителей с минимальным личным опытом бытия внутри церковной ограды, придает ей особую остроту и актуальность.
Оговорюсь сразу – своих детей у меня пока нет, поэтому практическими навыками решения проблем, о которых собираюсь писать, не обладаю. В данном случае это, скорее, реплика среднестатистической городской прихожанки о наболевшем.
…Вечер в канун двунадесятого праздника Сретения Господня. В последние годы этот праздник заметно приобретает все более отчетливую молодежную и даже детскую направленность. Если молодежный «вектор» логически объясним, поскольку именно на праздник Сретения приходится недавно учрежденный День православной молодежи, то в отношении детей причина иная: воспоминаемые Церковью события связаны с Ребенком, впервые приносимым в храм (кстати сказать, в этом отношении Сретение Господне тематически перекликается с праздником Введения во храм Пресвятой Богородицы). Возможно, именно по упомянутой причине в этот февральский день, даже если он приходится на будни, в церквях особенно много детей-дошкольников, да и школьники младших классов встречаются.
В нашем московском храме, как и во многих других, въезд внутрь с детскими колясками не разрешается, поэтому большей частью мамы грудничков и малышей-дошколят вместе со своими объемными индивидуальными транспортными средствами пребывают в церковном дворе, слушая уличную трансляцию богослужения.
Итак, праздник: двор полон мамами, держащими на руках или за руку разновозрастных младенцев (то есть детей, не достигших отроческого семилетнего возраста). Между ними бегает, точнее, ловко прыгает веселая подвижная девочка лет пяти. Ее родители уже в возрасте, они степенно стоят, прислушиваясь к пению хора, льющемуся из динамика. Дочка между тем пытается заговорить то с одним, то с другим чужим ребенком, теребит их и, не находя отклика, вступает в разговоры с их матерями, хвалясь своим нарядным платьицем. Ее собственная мама изредка делает слабые попытки одернуть шалунью и призвать к порядку, но та в ответ строит такие невинно-уморительные рожицы, что все наблюдающие эту сцену невольно улыбаются. Внимание взрослых, изначально пришедших в храм на молитву, невольно переключается на очаровательного ребенка, явно не горящего желанием смирно стоять возле мамы. Слова праздничных стихир, прошения ектений долетают до наших ушей уже гораздо слабее. Предположу, что невольная маленькая героиня вечера не воспринимает их вовсе, по крайней мере, сознательно. И никто не осмеливается сказать вслух степенной родительнице, по виду женщине очень благочестивой, что баловство ее чада мешает тому, ради чего все мы пришли в храм сегодня вечером. С одной стороны, это очевидно, а с другой — скажешь, так, пожалуй, не поймут и еще одернут: как можно, это же ребенок, он не нарочно, просто еще не вполне понимает, где находится!
На следующий день, то есть в сам праздник Сретения Господня, другая, в этот раз молодая мама привела девочку примерно двух-трех лет к самому началу Литургии. Встали они в церковном притворе, где, однако же, ввиду большого стечения молящихся людей тоже было немало. Разумеется, недвижимо и чинно стоять в течение всей службы ребенок такого возраста не в состоянии. Постоянно держать на руках крупного розовощекого ангелочка, облаченного в объемный комбинезон и шарф, молодой женщине тоже явно было не под силу. В итоге первые двадцать минут богослужения живой и подвижный ребенок, простоял, с трудом удерживаемый мамой то за шарф, то за руку, при этом периодически издавая громкие протестующие возгласы. Наконец мать была вынуждена уступить естественному стремлению юного создания к свободе, после чего дитя немедленно ринулось бродить с радостными восклицаниями, позволявшими проследить за его передвижениями и определить местонахождение. Когда оно было мамой выловлено и за руку выведено из народа обратно в притвор, хор уже начал петь «Херувимскую».
Всю самую важную и главную часть Литургии за моей спиной раздавались вскрики и возня – малышка исследовала устройство отопительной батареи, сопровождая свои маленькие открытия радостными возгласами. В этот момент ее уже, дополнительно к маме, громким шепотом развлекала умиленная пожилая прихожанка.
Перед «Отче наш» история с побегом младеницы в народ повторилась. Когда молодая мать вновь выносила отловленное дитя в притвор, мы встретились взглядами. Прижимая ребенка к груди, женщина воодушевленно подпевала словам молитвы, ее глаза горели. Увы, никакого смущения за беспокойство, причиняемое окружающим ее беспрестанным хождением по храму во время богослужения, я во взоре этой женщины не увидела. Напротив, она явно чувствовала себя правой, поскольку не только побывала на праздничной службе, но и приобщила к церковному торжеству своего ребенка.
Думаю, более или менее похожую ситуацию наблюдали многие.
Определяя продолжительность посещения храма с ребенком-дошкольником, со-временные родители, как представляется, крайне редко руководствуются возможностями и духовными потребностями самого ребенка и еще меньше думают о том, каково в соседстве с ним придется остальным.
В этом сходятся и пресловутые «захожане», то есть те, кто по определению посещает храм нечасто и, как правило, подходит к церковной жизни весьма прагматично, причащая детей «для здоровья», и «правильные» православные родители, досконально согласующие свою повседневную жизнь с церковным уставом. Первые, предположу, от незнания, вторые – от излишнего рвения нередко приносят и приводят маленьких детей к самому началу богослужений, будь то Всенощное бдение или Божественная литургия. При этом далеко не все дети так тихи и послушны, что могут два, а то и более часа провести, не проявляя обычной и вполне нормальной детской резвости. И не каждый родитель резвого чада осознает, что это естественное поведение малышей мешает другим духовно сосредотачиваться, что в храме – особом, святом месте — к поведению детей предъявляются более строгие требования, чем в обычном присутственном месте.
Разумеется, есть люди, способные настолько погрузиться в молитву, что ничто внешнее не выведет их из равновесия. Увы, не все из числа таковых подвижников. В большие праздники, когда за многолюдьем прихожанину, не протиснувшемуся ближе к алтарю, остается только внимать словам богослужения, всякий сторонний звук – будь то трель мобильника или громкий детский крик, действительно очень и очень отвлекает.
Кто-то из старших в подобной ситуации начинает жестко требовать от своего чада тишины и неподвижности, кто-то – наоборот, отпускает дитя «на волю», предоставляя ему дергать и беспокоить других взрослых и детей, кричать, разговаривать, лишь бы только он находился в храме, потому, что так надо. Убеждена, что для подлинно православного воспитания и тот, и другой способ одинаково бесполезны и даже вредны.
Думается, призыв Христа Спасителя: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» (Мк.10,14) предполагает все же свободу выбора. «Пустите», «не препятствуйте», если желают и стремятся. Невольный маленький мученик, принуждаемый родителями «отбыть» богослужение, некогда подрастет, начнет принимать решения по собственному усмотрению, и нет никакой гарантии, что насилие, пережитое им в детстве при посещении храма, не вызовет длительного и стойкого отторжения от церковной жизни вообще.
Проблема возникла не вчера, и по ней не раз высказывались авторитетные церковные пастыри, в том числе опирающиеся на собственный опыт семейного воспитания. Большинство сошлось во мнении, что благоговейному поведению в храме дети должны учиться дома во время совместной с родителями домашней молитвы, что маленьких детей, не способных воспринять смысл церковных молитвословий, стоит приводить в храм непосредственно к причастию либо к «Отче наш» с тем, чтобы, приступив к Чаше, они покидали храм. К сожалению, значительная часть родителей, а особенно бабушек, право-славных журналов не читает, православными интернет-ресурсами не пользуется и этих священнических мнений попросту не видит.
В новых столичных храмах, которые будут возводиться по Программе-200, предусмотрено устройство специальной комнаты для матерей с детьми, где во время службы можно будет перепеленать и накормить младенца. Это, конечно, важно. Но по самому своему устройству эта комната совсем не предназначена для того, чтобы родители с маленькими детьми просто находились в ней, например, до начала Причастия.
Идея повсеместного устройства при храмах игровых комнат, где дети под надзором опытного педагога смогут пребывать в течение Литургии, рисуя или играя в спокойные игры, по крайней мере, в ближайшее время представляется утопичной, и не только потому, что не все приходы располагают необходимым свободным помещением. Нужно еще найти среди прихожан этих самых православных педагогов, готовых систематически пропускать воскресное или праздничное богослужение. На плечи такого человека во время пребывания с чужими детьми ложится огромная ответственность за их жизнь и здоровье. Он должен, как минимум, знать в лицо всех родителей, оставивших детей под его надзором, чтобы ребенка не увел чужой человек, а это напрочь исключает вовлечение в процесс «захожан», частенько меняющих храмы. Да и, в конце концов, не всякий родитель доверит своего ребенка-дошкольника постороннему человеку.
Представляется, что необходима выработка общецерковных практических пастырских рекомендаций по этому вопросу с подготовкой на их основе, например, Отделом религиозного образования и катехизации, тематической брошюры или листовки, которую можно раздавать на приходах и размещать на досках объявлений. Наверное, было бы хорошо, чтобы рекомендации родителям о том, как правильно приучать детей к храму, периодически звучали с амвона.
Проблема многоаспектна и, в любом случае, требует серьезного обсуждения, поскольку от того, какими вырастут сегодняшние малыши, насколько им будет привито чувство подлинного благоговения к храму Божию, непосредственно зависит будущее нашей Церкви.
Ольга Кирьянова
