О том, как женщина делает мужчину мужчиной, почему в семье так важно мужское воспитание, о вере и любви как столь важном каждому чувстве неодиночества, о воспитании и месте веры в жизни человека зашла речь во время беседы с Александром и Татьяной Мальковыми, которая прошла в рамках проекта «Семейный альбом» в эфире радиостанции «Смоленская весна». Александр Викторович и Татьяна Вячеславовна известны смолянам по своей работе в казачьем военно-патриотическом клубе «Пластун».
Александр Викторович, Татьяна Вячеславовна, как, на ваш взгляд, складываются православные семьи? И как это было у вас?
Т.В.: Я не думаю, что когда встречаются два человека, кто-то из них задаётся вопросом, верующий другой или не верующий. Изначально нами правит любовь. Мы познакомились, когда ещё не было никаких сайтов знакомств, по-человечески, как говорится, – глаза в глаза. У нас было так: встретились, возникла любовь.
Мы все дети Советского Союза, и вера была рядом, но не на первом месте. Хотя я крещёная, и мои бабушки – и со стороны отца, и со стороны матери – почитали все церковные праздники. С детства помню Вербное воскресенье, а на главный христианский праздник – Пасху – бабушка накрывала стол белоснежной скатертью. Мне покупали в «Детском мире» новое платье, лакированные сандалики, все мы в этот чистый светлый праздник наряжались и встречались с родственниками. Когда я стала студенткой, сама посещала Успенский собор Смоленска в церковные праздники.
Мы с Александром Викторовичем недолго встречались. Он сказал: «Давай поженимся!», а я предложила: «Давай распишемся и повенчаемся». Он ответил: «Да, давай, хорошо!» И больше это не обсуждалось. Мне тогда казалось, что венчаться будет правильно, потому что Бог – это защита. Если мы встретились, то надо, чтобы кто-то зафиксировал наш брак. Роспись – это роспись, а венчание должно быть – для меня это было правильно. То был 1997 год, и тогда венчали без официальной регистрации.
Когда познакомились, вы понимали, что вы оба – верующие люди?
Т.В.: – Нет. Когда ты смотришь в глаза любимому человеку, не думаешь о том, кто у него родители, родственники, верит он в Бога или нет. Любовь всегда бескорыстна…
Александр Викторович, а каким был ваш путь к вере?
А.В.: – В моей жизни были знаковые случаи, которые вели меня и говорили, что отступать с этого пути не надо.
В девяностые годы началась мода на крестики – они продавались везде, разные, простенькие и вычурные. Сколько я крестиков ни покупал в ларьках, ни одного не сохранилось. Я их терял, у них отламывались ушки, рвались цепочки, верёвочки. А когда я уходил в армию, двоюродный брат – он к тому времени был воцерковлённым – подарил мне освящённый в храме крестик. И этот крестик был со мной всегда. Однажды мы пошли купаться, ныряли, и на берег я вышел без него. Пытался искать, снова нырял, но вода была мутная, и я ничего не нашёл. Началась паника: если каждый день жизнью рискуешь, прыгаешь с парашютом, выполняешь боевые задания, потеря крестика – это какой-то нехороший знак. Думаю, всё пропало, потерял подарок. Снова плаваю и чувствую: что-то зацепилось у меня за большой палец ноги. А это оказался мой крестик. Снял я его с пальца и надел на себя. Вот такой был случай.
Носил я этот крестик ещё довольно долго, а новый купил в церковной лавке в Рязани, когда готовился в командировку в Югославию. Первый крестик носит сейчас мой старший сын, и он является нашей семейной реликвией.
Как зарождаются традиции
Ваш старший сын – тоже десантник. Пошёл по стопам отца?
А.В.: Это семейная традиция. Мой родной брат, его дядя, – тоже десантник.
А вы не отговаривали сына, зная все особенности этой службы? Как он принимал решение?
А.В.: – Воспитывалось и впитывалось это всё с детства – через казачий клуб. Я служил в воздушно-десантных войсках, и в нашем клубе все принципы и традиции воспитания больше из десантных войск, чем из казачества XIX века. Поэтому все старшие воспитанники хотели служить в воздушно-десантных войсках. Почти все и служат в них. Трое – десантники, один – в морской пехоте, так как пошёл в отца: отец – моряк, и поэтому казак, не сворачивая с пути, хотел быть моряком.
Мне кажется, что это больше традиции, какой-то опыт, который передаётся из поколения в поколение. Мальчики впитывают в себя примеры, рассказы – это и есть воспитание. И оно такое же в Православии. Мальчик – это воин, защитник, а девочка – хранительница очага, жена, мать. В этом плане так и шло: ты не просто хороший мальчик, а защитник Родины, страны, семьи.
Т.В.: И в первую очередь семьи! Всегда говоришь: «Ты должен быть защитником своей семьи. Ты идёшь по улице с мамой, кого ты должен защищать?» – «Маму».
Детям мы передаем всю свою любовь и веру. Когда мы поженились с Александром Викторовичем, он не так часто посещал храм, больше я ходила на все церковные праздники. А потом, когда возник клуб «Пластун», мы по воскресеньям стали ходить вместе с мальчиками на службы – это было обязательным. Родители выпускников тоже стали ходить в храм, причём не только с детьми, но и самостоятельно.
Посещение храма вообще становится частым явлением. Родители отдают детей в православную гимназию и даже в православный детский садик, и возникает традиция ходить в церковь. Она исходит не от родителей к детям, а от детей к родителям, потому что приходит какое-то внутреннее осознание.
Как психолог как вы думаете, такая потребность существует в каждом из нас?
Т.В.: Нет. У каждого из нас свой психотип. Как говорится, читаем все одно и то же, а каждый видит своё.
У каждого человека есть некая защита, которая не даёт ему раскрепоститься. Придя в храм, мы почему-то оглядываемся: кто за нами следит, так ли всё я делаю? А это всё внешне: люди, слова. Надо просто отпустить всё и почувствовать себя изнутри, побыть собой, обратиться к Богу, понять, почему ты к Нему обратился в этот момент? Тебе плохо, ты ищешь защиты и не можешь её найти, или ты пришёл поблагодарить? Это всё осознание. Девяносто процентов людей верят и вспоминают Господа, но боятся в этом признаться, потому что у них есть какие-то рамки.
О роли мужчины и женщины в семье
Кому легче жить: атеистам или верующим?
Т.В.: Верующим легче. Ты прочитал молитву, обратился к Богу, и тебе легче стало. Ты на кого-то переложил свою печаль, радость, то есть ты уже не один. А «неодиночество» и есть любовь.
А.В.: В каком-то плане верующим сложнее жить.
Атеист видит окружающий мир и воспринимает его, идя по течению. Например, мода сейчас такая, и он будет одеваться по моде. Ему неважно, что мода ломает, как сейчас это происходит, мужские и женские стереотипы. Семейных ценностей у него может не быть. А верующий человек острее чувствует окружающий мир, он видит его несовершенство, и это для него тяжело – у него есть вера и её постулаты.
Россия – православное государство, и мы должны любить ближнего своего, как самого себя, а у нас сейчас, к сожалению, культивируется эгоизм. Работая с детьми, я понимаю, что мы говорим одно, а если взять телевизор, то оттуда идёт пропаганда греха – именно греха. Я вижу детей из разных поколений и как руководитель клуба могу сказать, что мы деградируем. Мальчики более подвержены истерикам, они становятся более слабыми в моральном и физическом плане. В них иногда нет даже чувства самосохранения, а порыва идти вперёд вообще нет.
Т.В.: – А знаете почему? Потому что мы хотим быть равными с мужчинами, но, как бы это ни звучало, как бы сейчас женщинам ни было обидно, так не бывает. Всё равно мужчина должен быть главой, а когда женщина воспитывает мальчиков, получается то, что вы сейчас услышали.
Женщина в силу своего характера не может воспитать сильного мужчину. Потому что прежде всего мы мамы. А мама – это пожалеть, поругать, но больше всего – пожалеть. Да, женщина – хранительница семейного очага, она сильнее в системе выживания. Мужчина должен что-то завоёвывать, а женщина должна сохранять то, что он принёс, – это если рассматривать вопрос с точки зрения эволюции. Отец должен быть примером для мальчиков и идеалом для девочек. Жена должна почитать мужа: если ты не будешь почитать мужа, то твои дети не будут воспринимать отца. Они видят пример мамы – и всё. А у мальчика, которого не воспитывает мужчина, всё строится по женскому типу.
Как бы мы ни меняли наш социум, мы не можем поменять наши настройки, поэтому их приходится ломать, и сейчас как раз идёт такая ломка всего. Эгоцентризм в первую очередь значит, что любви нет. «Я люблю себя» – это не любовь! Я, один я… Вот он «один я» и живёт, а мы, люди, – социальные. А исправит всё строгость. Нужно вводить в воспитание идеи из Православия, в них нет ничего необычного. Сравните, например: я воспитывалась при Советском Союзе, и там, пожалуйста, было и о любви к ближнему, и об уважении к старшим, труду. Нет труда, нет уважения – и не будет ничего.
Мальчики деградируют, но у девочек всё равно природа берёт своё. Каждая женщина всё равно захочет рожать, что бы она ни говорила. Да, есть некие бизнес-леди, которые как по накатанной дороге идут, создают бизнес, но это небольшой процент. Любая женщина доживает до сорока лет, и у неё всё прекрасно, а в сорок лет срабатывает природный механизм – она не родила. И у неё начинает всё ломаться: психика, здоровье, начинаются какие-то другие проблемы – это факт.
Вся жизнь – компромисс
Татьяна Вячеславовна, а как у вас построены отношения с мужем? У вас общие взгляды, например, на воспитание детей, или всё-таки бывает, что вы не соглашаетесь друг с другом по каким-то вопросам?
Т.В.: Мужчина и женщина в семье должны быть равными, должны самообразовываться и совершенствоваться, у каждого должно быть своё дело, должен быть прогресс. Нужно уважать выбор другого человека.
Но это не говорит о том, что мы с Александром Викторовичем всё время живём в согласии. Мы, люди с высшим образованием, занимающие определённые должности, спорим всё время! И о воспитании детей мы тоже спорим. Но всё равно: если отец принял какое-то решение, значит, решение принято, и женщине в него лезть уже нельзя. Я это знаю и по своей профессии в том числе. Когда мама в таком случае влезает в воспитание, меняет решение отца, у мальчика срабатывает механизм: мама меня защитила, значит, мама сильнее папы. И в следующий раз ребёнок уже не будет делать то, что его попросят: папа занял какой-то другой уровень, а маму не так слушаются.
Большинство мужчин сильнее, но бывают исключения. Например, бывают авторитарные женщины с темпераментным характером и более мягкие мужчины. У меня мама более авторитарна, а папа – более мягкий. Как бы строго ни воспитывала меня мама, папа мне многое позволял…
Да, женщина может быть директором, как в том же фильме «Москва слезам не верит», но домой она должна прийти со слезами на глазах – «как долго я тебя искала».
У вас были когда-нибудь мысли разойтись, развестись? Или, как только решили обвенчаться, таких вариантов уже не допускали?
Т.В.: В моей семье – у родственников со стороны и мамы, и папы – разводов не было ни у кого. Так же у мужа – все семейные. Поэтому и у нас с мужем не было таких мыслей, как сейчас случается, когда говорят: «Давай попробуем, поживём, вдруг мы не подходим друг другу». Что значит «подходим» или «не подходим»? Одинаковых людей нет! Мы же не рубашка, которую можно разорвать, а потом сшить заново из половинок, – такого не может быть. Все люди разные, тем не менее, у нас за плечами уже двадцать шесть лет совместной жизни.
Сколько лет старшему сыну?
Т.В.: Двадцать пять лет. Он уже собирается жениться, но они просто распишутся, а венчаться будут торжественно.
Вопрос «венчаться или не венчаться» тоже не стоял?
Т.В.: Нет. Так сложилось, что его девушка тоже воспитывалась в казачьем клубе, а в нём все знают друг друга, знают семьи, и если между детьми возникает какая-то связь, родители уже не против: они тоже знают и ребёнка, и его семью. И если кто-то идёт в храм, у второго не возникает вопрос, почему ты туда пошёл.
Александр Викторович, Татьяна Вячеславовна, что вы посоветуете молодым семьям?
Т.В.: Вся жизнь – это договор, ты всегда ищешь компромиссы. Везде говорится, что мужчина – глава семьи, и вся ответственность будет лежать на мужчине, несмотря ни на что. Если муж идеальный, то всё будет хорошо!
А.В.: Только женщины делают из нас мужчин. Мы ленивые существа и никогда не будем ради себя что-то делать. Ради себя мы можем только лечь на диван и включить телевизор. Мы живём для женщин, и всё, что мы делаем, мы делаем для них. Вся наша семейная жизнь направлена на женщину, чтобы ей было удобно: покупаем стиральную машину, пылесос и так далее. От девушек зависит, какими будут молодые люди.
Т.В.: Из нашей жизни нужно убирать эгоцентризм, делать больше мероприятий. Вот, например, очень хорошая акция «Бессмертный полк». Понятно, что мы чтим наших родных, но самое главное в ней – семьи собираются вместе, вспоминают своих бабушек и дедушек. И наше будущее поколение смотрит и хочет, чтобы и у них было так же – своя история любви. Вот такие мероприятия надо проводить! Все хотят соединиться с кем-то, всегда, и очень редко бывает, что человек по-настоящему хочет остаться один.
Беседовали Юрий СЕМЧЕНКОВ
и Марина КНЯЖИНСКАЯ
Фото из архива семьи Мальковых
Цитируется по публикации
сайта Смоленской митрополии
Материал вышел при поддержке
конкурса «Православная инициатива»
