Тема срыва – одна из самых тяжелых для всех участников процесса: тех, кто пил или пьет, тех, кто вынужден за всем этим безобразием наблюдать. Вся гнусность момента заключается в том, что самые светлые надежды могут представляться обманом, все усилия – пустой затеей, трезвость – иллюзией. И потому разочарование от срыва после какого-то периода трезвости бьет по сердцу много сильнее, чем даже тоска от регулярной пьянки. Но и после таких ударов у каждого сорвавшегося есть силы встать, какие бы «точки невозврата» мы себе ни рисовали, как бы сложно и «бесперспективно» это ни казалось. Главное, чтобы рядом оказались те, кто сумеет стать не кнутом, не пряником, а твердой опорой.
Мне, можно сказать, повезло. Нет, срыв был, но произошел он в самом начале посещений общины, когда уверенность моя в правильности избранного пути еще не обрела своего фундамента и было ощущение, что можно еще «свинтить от язвенников-трезвенников». В тот момент я всецело осознал, кем мы в действительности являемся, когда речь всерьез заходит о том, чтобы идти к трезвости, жить с Богом в душе.
А являемся мы детьми, причем весьма капризными. Ну, говорил же не раз тебе родитель, что пальцы в розетку совать нельзя, уже шарахнуло тебя после того, как не послушал наказа, и даже не единожды. Так нет, надо же еще раз попробовать! Хочется – сил нет!.. Вот это самое «хочется» так корежит наши инстинкт самосохранения и духовную основу, что в итоге они мутируют в какие-то «паранормальные картинки». Как бы вы отнеслись к человеку, который добровольно (!) возвращался бы в плен к отъявленным садистам каждый раз после того, как его с огромными усилиями оттуда вытаскивали? Кто-то скажет: «Он псих», кто-то подумает о садомазохизме, а некто выдвинет, быть может, версию о его предательстве и сговоре с садистами.
Все это в той или иной мере относится к алкоголику и наркоману. Неотступному стремлению к «допингу» Церковь давно дала название: страсть. Перевод этого слова – «страдание». Его испытывает душа всякий раз, когда воля человека выбирает грех. И, казалось бы, чего проще – прислушайся к совести, откажись от дозы или первого стакана, и себя обезопасишь. НО! Выражение «человек соткан из страстей» насколько расхожее, настолько и пугающее.
Представить сложно, какую гигантскую работу нужно проводить над собой каждый день, чтобы не позволить страстям разгуляться! Многие на эту работу плюют. И самое забавное (или печальное, как кому нравится), что оправдывается такой саботаж зачастую примерно следующим образом: я как человек взрослый имею право дать слабину. У такой «слабины» есть масса лозунгов. Один из самых распространенных, «исконно наших» – «душа просит». А ведь душа-то прямо-таки сжимается в страхе от тех мучений, которые сейчас на нее обрушит человек своим пьянством… Но раз за разом разум душу предает. Почему?
Причин этой мерзости «взрослый человек» найдет массу – начиная от смерти близкого, неудачи на работе или в личной жизни и заканчивая случаями хамства или унижения в общественном транспорте. Лучше всего это сформулировал английский поэт-классик Роберт Бернс еще в XVIII веке:
Для пьянства есть такие поводы:
Поминки, праздник, встреча, проводы,
Крестины, свадьбы и развод,
Мороз, охота, Новый год,
Выздоровленье, новоселье,
Печаль, раскаянье, веселье,
Успех, награда, новый чин,
И просто пьянство — без причин.
Изначальная основа у таких умозаключений одна: каприз. То, что мы нещадно пытаемся побороть в других (прежде всего, в детях) и никак не хотим замечать в себе. Ваш покорный слуга капризу поддался, что называется, «по накатанной» – без лишних сомнений и придирок к себе. Немного поглядел на общину, потерпел – все, надо себя пожалеть. И сюжет получился – «рогатому» на загляденье. С корешем-собутыльником пили за то… что я пить завязал! За такое событие «можно». Только по одной и маленькой – разумеется, мы же сами себе не враги! Махнул, не глядя – и полетел под горку с ветерком.
В былые времена неделю бы не смог затормозиться. А тут вдруг благодаря чайным беседам в семейных клубах резвости увидел себя со стороны. Очень неприятно стало, передернуло внутри всего. Получилось, что руки с лицом вымыл, а сам в грязь по пояс ушел – хорошенький выбрал способ доказывать преимущество трезвого образа жизни!
Не надо быть пророком, чтобы предвидеть очевидное. Например, что нельзя не выпачкать ног, шагая по грязи босиком. Но иногда человек опять хочет проверить ясное, обманывая себя суждением: «глядишь, на этот раз прокатит» и «у меня-то получится». И так раз за разом. И чем чаще, чем дольше, тем сюжеты все безобразнее — тянет уже не ногами по грязи топать, а лицом по ней водить. Новые ощущения, понимаешь… Жажда к ним, привычка искать их в такие дебри заводит, что выбраться или докричаться до кого-нибудь потом нет никакой возможности.
Чувство стыда после срыва настойчиво подсказывало в общину больше не ездить. Как людям в глаза смотреть? Глядишь, они «разбор полётов» твоих устроят… Приятного в любом случае мало. Но засунул тогда свою гордость, что называется, в портмоне и поехал. Колкий, ощетинившийся, разбалансированный, но поехал.
Отчитывать меня, как оказалось, никто и не думал. Более того, мой случай срыва – эпизод далеко не «из ряда вон», можно сказать, детский сад по сравнению с теми, о которых довелось услышать в общине. Бывало так, что люди воцерковленные, православные, которые несколько лет в трезвости жили – и срывались. На пустяках, казалось бы, на мелочах. Но в них, как известно, и кроется диавол, который всегда караулит свой момент. Многому научило и отношение общинников к тем, кто дал слабину, – не как к предавшим других, а как к предавшим себя, то есть заблудившимся. Главный посыл – почти военный: если упал, то встань, отряхнись и двигайся вперед.
После этого желание вновь разочаровывать общинников отпало напрочь. Такие уроки трезвости приводят в чувство даже онемевшую от допинга совесть. Но об этом – в следующий раз.
Никита Вятчанин
