Говоря о гонениях XX века и новомучениках и исповедниках Церкви Русской, мало кто задумывается, насколько глубоким был тогда революционный перелом – и не только для общества, но и для церковной среды. Начавшийся либеральным загулом «февральской революции» 1917 год далее привел к октябрьскому перевороту, а впоследствии – к тяжелейшей гражданской войне и продлившимся семь десятилетий атеистическим гонениям. На примере Москвы, епархиальным архиереем которой в том году стал владыка Тихон (Беллавин), вскоре избранный на Патриарший престол, можно увидеть, сколько он сделал для возвращения церковной жизни от революционно-политического угара в русло духовного делания и глубокого покаяния пред Богом, сколько усилий было приложено для восстановления религиозно-образовательного служения в Церкви, казалось, уничтоженного «Декретом об отделении церкви от государства и школы от церкви». В канун 100-летия со дня преставления святителя патриарха Тихона вспомним, как ему в условиях слома прежней жизни и тяжелого давления государства на Церковь удалось задать тот мировоззренческий вектор, на который верующие могли опираться в последующие годы.
Период первых лет после революции – время тяжелых испытаний для Русской Церкви и верующих. Уже весной 1917 года происходит развал дореволюционной церковно-административной системы, затем в связи с приходом к власти большевиков начинаются гонения на веру: священство и верующие подвергаются репрессиям.
Важнейшим событием в жизни Русской Церкви в этот период становится созыв Поместного Собора 1917-1918 годов. В соответствии с постановлениями Собора проводятся серьезные преобразования церковно-административной структуры. Вводится новая система управления приходами, меняется система епархиального управления, и главное – возрождается Патриаршество. Новая церковно-административная система адаптируется к сложившимся тяжелейшим условиям. Таким образом, период первых лет после революции становится для Русской Церкви временем грандиозных перемен – как внутренних, так и внешних.
Уже в марте 1917 года, вслед за свержением законного строя Российской империи, революционный хаос охватывает и церковно-административную систему. Без согласования законной епархиальной власти на территории отдельных епархий проводятся Съезды духовенства и мирян, которые берут под контроль (или даже смещают) священноначалие, а также инициируют епархиальные преобразования. Этот процесс известен как церковная революция.
Москва становится одним из центров этого процесса. В период с 7 по 20 марта (с 20 по 2 апреля по новому стилю) 1917 года на территории Москвы проводится ряд несогласованных с законной епархиальной властью собраний духовенства и мирян, которые вступают в связь с революционным обер-прокурором Синода В.Н. Львовым и принимают решение о смещении главы епархии – митрополита Макария (Невского). 21 марта (3 апреля) открыл свою работу Съезд духовенства и мирян, который принимает решение о начале подготовке к выборам нового главы епархии, а также о назначении временного управляющего епархией – епископа Иоасафа (Каллистова). Всей полноты власти временно управляющий не получает, оставаясь зависимым от Съездов.
Первый же Съезд инициирует на территории епархии крупные преобразования, направленные на внедрение выборного начала на всех уровнях церковного управления. Также он устанавливает свой контроль над главным епархиальным СМИ – газетой «Московские церковные ведомости». Она была преобразована в «Московский церковный голос». Публикуемые в ней материалы становятся индикатором новых векторов в деятельности церковно-административного аппарата. Уже в первом номере обновленного епархиального СМИ содержится колоритная статья нового редактора – либерального протоиерея М.Д. Смирнова. В этой статье он восторгается революцией и транслирует самую низкопробную критику недавно сверженного строя: «Итак, свершилось! Желанное солнце свободы взошло над Россией! Сгинули вековые тени бюрократического самовластия! Старая власть так глубоко прогнила в своих корнях, что не имела сил даже с достоинством сопротивляться. Место расчищено. Иди же великий державный народ и строй себе новую, светлую, свободную жизнь!».
Ему вторили и другие либеральные протоиереи, в том числе и будущий раскольник-обновленец Н.И. Боголюбский: «В железном гробу была заключена целиком свобода русских людей. У гроба стояла вооруженная, купленная на народные деньги, стража. О, какая подленькая была жизнь! Как представишь себе всю ее в полной наготе, то чувствуешь ощущение чего-то осклизлого, вонючего, отвратительного. Лукавая власть не гнушалась никакими средствами для выполнения своих деспотических целей. И вот свершилось чудо: гроб русской свободы в одно мгновение, точно по мановению волшебного жезла оказался раскрытым. Стража, приставленная к нему, позорно сбежала, и сам глава «ограждающих пути» очутился пленником в собственном дворце – в этом гнезде обмана и насилия и, по-видимому, всего, что только есть на свете самого постыдного для человеческого знания. Воссиял день…». И так далее, и тому подобное… Либеральные протоиереи, дорвавшиеся до возможности транслировать свои идеи, не смущались самым наглым образом клеветать на ту власть, которой ещё недавно клялись в верности.
Деяния либерально-революционного церковно-административного аппарата, который сформировался весной 1917 года, не ограничивается одной лишь газетной пропагандой. Уже весной на территории Московской епархии проходит ряд церковно-патриотических крестных ходов в поддержку Временного правительства.
Были инициированы попытки массового празднования Первомая церковными службами. Крупнейшая из таких служб в 1917 году была организована в Храме Христа Спасителя.
Итак, важнейшим направлением проповеди, начатой на территории Москвы весной 1917 года становится возвеличивание революции и клевета на сверженный политический режим. Вместо вопросов веры и нравственности в церковных СМИ транслируется обыкновенная политическая пропаганда либерального толка.
Серьезные перемены в деятельности московского церковно-административного аппарата происходят летом 1917 года. 19 июня (3 июля) 1917 года началась работа Чрезвычайного Съезда духовенства и мирян, на котором завершается затянувшаяся подготовка к выборам епархиального архиерея (с весны и до этого времени во главе епархии действовал лишь временно управляющий). 20 июня (4 июля) состоялась первая подача голосов за утверждённых Съездом кандидатов. Лидерами стали святитель Тихон (Беллавин) и мирянин А.Д. Самарин, набравшие равное количество голосов.
Этот факт весьма колоритен. Святитель Тихон был символом консервативного начала, Самарин – мирянин, выдвигаемый на должность митрополита – символом либерального начала. Несмотря на все усилия революционных сил, церковно-либеральные веяния в этот период хотя и были сильны, но всё же не достигли тотального масштаба. Во время финального голосования, состоявшегося на следующий день, перевес голосов был уже в пользу святителя Тихона. Именно он становится московским епархиальным архиереем. С этого момента церковные либералы постепенно теряют своё влияние на территории Москвы.
24 июля (6 августа) 1917 года состоялся очень показательный по своим итогам Московский епархиальный съезд. Дело в том, что в соответствии с принятыми ранее инструкциями Синода при правящем архиерее должен был действовать Совет, ограничивающий власть епископа. Ситуация в Московской епархии противоречила этим инструкциям: Совет при епископе хотя и был созван, но по факту приобрел совещательный характер. На этом Съезде решался вопрос, ограничивать власть епископа или нет. Съезд закончился поражением московских церковных либералов и укреплением консервативных сил. Полномочия Московского епархиального совета расширены не были, даже вопреки инструкциям Синода. Власть епископа была утверждена.
Потеря влияния либеральных сил сказалась и на направлении проповеди, в том числе звучащей в церковных печатных СМИ. Во второй половине 1917 года на страницах Московского церковного голоса уже не содержится клеветы на Российскую империю и нет восторгов по случаю революции. Сложившаяся в стране ситуация начинает оцениваться как бедствие.
25 октября (7 ноября) 1917 года к власти приходят большевики. Начинается эпоха открытых гонений. Между тем, ключевым событием в церковной истории становится возрождение Патриаршества. 5 (18) ноября 1917 года митрополит Московский Тихон (Беллавин) был избран Патриархом Всероссийским.
Характерно, что этому шагу пытались противодействовать в том числе и московские либеральные силы, например, протоиерей Цветков и профессор богословия Громогласов. На тот момент эти силы были уже ослаблены, но ещё существовали. Теперь они проиграли вновь. В условиях начавшихся бедствий требовался порядок и единство, которые могли быть обеспечены лишь при централизации, что становилось понятно большинству.
Одновременно с восхождением на Патриарший престол святитель Тихон оставался главой Московской епархии в качестве епархиального архиерея. Так что в последующий период он не просто продолжил оказывать деятельное влияние на события, происходящие на территории Москвы, но теперь делал это с максимально значимых командных высот.
В декабре 1917 года был ликвидирован «Московский церковный голос» – былой рупор либеральной пропаганды. Вместо него возрождаются существовавшие до революции «Московские церковные ведомости». Революционных восторгов в церковных СМИ уже не публикуется, акцент смещается на бедствия, которые стали результатом духовного падения.
Такой вектор задает лично Патриарх. Весьма колоритным является его обращение к верующим:
«Грех растлил нашу землю, расслабил духовную и телесную мощь русских людей вышел великий соблазн чувственных земных благ, которыми и прельстился наш народ. Мы захотели создать рай на земле, но без Бога и Его святых заветов. Бог же поругаем не бывает. Грех тяжкий, нераскаянный грех, вызвал сатану из бездны, изрыгающего ныне хулу на Господа и Христа Его и воздвигающего открытое гонение на Церковь».
Насколько же такой подход контрастирует с либеральными заявлениями московского священства весны 1917 года! Про свободу, выпущенную из гроба, про героическую борьбу с «подленькой жизнью» и прочими пассажами… Теперь мы можем видеть совершенно другой подход к происходящим событиям: чтобы прекратить бедствия, патриарх зовет народ к покаянию.
30 июля (12 августа) 1918 года в соединенном присутствии Святейшего Патриарха и Священного Синода утверждается проведение на территории Москвы со 2 (15) по 5 (18) августа «дней церковного покаяния», которые должны закончиться проведением крестного хода на Красную площадь.
Этим же постановлением утверждается и представленный Патриарху Преосвященным Анастасием «Чин церковных служений в дни всенародного покаяния». Согласно утвержденному чину, в богослужения вносятся изменения. В воззвания на ектениях вносятся формулировки «О страждущей державе Российской» и о «Спасении державы Российской», для чтения на территории Москвы составляется особый канон «Первопрестольникам Российским» – святителям Петру, Алексию, Ионе, Филиппу и Ермогену. По московским храмам и монастырям рассылается Патриаршее воззвание с призывом к покаянию и покаянные молитвы.
Таким образом, летом 1918 года одним из главных направлений церковной проповеди на территории Москвы становится призыв к всенародному раскаянию в грехах. Именно духовное падение народа преподносится как причина начавшихся бедствий.
Призывы к всенародному покаянию остаются одними из главных направлений духовно-просветительской работы московского епархиального руководства и в 1919 году. 20 июля (2 августа) 1919 года Патриарший викарий архиепископ Иоасаф издает указ «Отцам и братьям священнослужителям церкви Московской»:
«Суд Божий явно уже совершается над нашим народом. И Слово Божие, которое мы проповедуем, и история, и опыт жизни убеждают нас, что главной причиной гибели и отдельных людей, и обществ, и целых народов были богоотступничество, богохульство и нравственное развращение. Можем ли мы сказать, что не повинны в том, что совершается с нами?
С благословения Святейшего Патриарха вводятся в ежедневное богослужение особые покаянные молитвы; при чем один день в седмице всецело посвящается покаянному богослужению, а при всех дневных службах должны возноситься нарочито составленные моления. Считаю пастырским долгом просить моих почтенных сопастырей отнестись к этому начинанию, вызванному крайней необходимостью настоящего времени, с должным вниманием и усердием. Растолкуйте народу православному благовременность и спасительность этих покаянных молений. Пастырским словом, горячим и задушевным, убедите, умолите верующих, особенно беспечных, нерадивых, безразличных, войти в покаянное настроение. Уговорите их очистить свою совесть Исповедью и принятием Святых Христовых Таин, показав плоды покаяния в делах милосердия и исправления. Наблюдите, чтобы покаянные молитвословия и наставления исполнялись внятно, отчетливо, осмысленно и совершенно полностью без сокращений и опущений.
Возлюбленные в Господе отцы и братие! Приложите усердие. Покажите себя деланиями непостыдными. Придите на помощь верующем народу, так жаждущему ныне молитвы, покаяния, общения с Церковью. Милосердный Господь долготерпеливо ожидающий обращения грешников, может быть, отвратит гнев Свой, праведно на нас движимый, а признательный православный народ, в большинстве несомненно верующий, не забудет вашего усердия и отблагодарит сугубою щедростию».
Проведение на территории Москвы покаянных мероприятий и организация регулярных покаянных богослужений дополняют Патриаршие послания, рассылаемые по Москве, о предостережении от участия в братоубийственной гражданской войне: «Никто и ничто не спасет Россию от нестроений и разрухи, пока сам народ не очистится в купели покаяния от многолетних язв». Спасти Россию, по мысли Патриарха, должно было не оружие, а духовное переосмысление всей своей жизни.
Организация особых покаянных богослужений дополнялась созданием и распространением на территории Москвы специальной брошюры «Покаяние – потребность нашего времени», в которой содержалась попытка религиозно-философского осмысления сути происходящих событий. Автор брошюры – деятель Поместного Собора Н.Д. Кузнецов. Распространение осуществлялось по согласованию с Московским епархиальным советом.
Текст брошюры служит ярким примером вектора духовно-просветительский работы, проводимой Московским епархиальным руководством в этот период. В качестве наглядной иллюстрации приведем оттуда выдержки:
«Кто не утратил христианского воззрения на жизнь, у кого глаза, которыми мы смотрим, как требует Спаситель, чисты и светлы (Матф. VI, 22), для того переживаемое тяжелое время не может не выступать как яркое обнаружение суда Божия над жизнью и делами людей, когда они забывают о высших целях христианской жизни и разрывают связь с ее религиозно-нравственными основами.
По свидетельству такого великого выразителя христианского сознания, как св. Иоанн Златоуст, гнев Божий открывается в голоде, в язвах, в войнах (3 беседы на Рим. Т. IX, стр. 511). Как видно из книги деяний Апостолов VII, 7, суд Божий может распространяться на целые народы. Для людей, заглушивших в себе семена высшей жизни, суд Божий нередко принимает форму посечения бесплодной смоковницы, и народ оказывается как бы во власти смерти. Она начинает косить людей в большем количестве, чем обыкновенно.
Сколько людей умерло преждевременно за последние 5 лет и продолжает умирать в настоящее время! А что может произойти у нас следующей зимой, если не прекратится гражданская война с ее анархией, расстройством транспорта, взаимным озлоблением, падением производительности труда, страшно даже и подумать. Голод при полном недостатке топлива может объединиться с холодом и еще для большего числа людей обратиться в тяжелое бедствие, явно угрожающее преждевременной смертью.
Для людей, в которых вера еще не погасла и которые способны изменить свое прежнее языческое отношение к жизни, в переживаемых нами событиях должен слышаться голос, призывающий нас к покаянию. В подобных случаях его ясно слышали люди, стоящие выше нас по своему духовному развитию и более других способные замечать и даже ощущать действие в мире Божественного Промысла. Таковыми были апостолы, многие великие представители Церкви, св. Иоанн Златоуст, Василий Великий, Григорий Богослов и друг., а еще ранее древние еврейские пророки.
Когда такие бедствия обрушиваются на людей, то, как свидетельствуют пророки, те, против которых Бог обратил Свое лицо, не остаются целы, несмотря на все обычные заботы о своем личном спасении. Не убежит у них никто бегущий, объявляет Амос, и не спасется из них никто желающий спастись. Будет то же, поясняет он, как если бы кто убежал от льва и попался бы к медведю или как если бы кто скрылся дома и оперся рукой на стену, а змея ужалила бы его (IX, 1 и V, 19). Они выйдут из одного огня, предупреждает Исайя, а другой огонь пожрет их (XVI, 7).
Справедливость этих указаний неоднократно оправдывалась в истории еврейского народа. Но они не потеряли силу и в наше время. Сколько людей, называющих себя христианами, упустили из виду, что человек, подверженный гневу Божию за свою жизнь, никуда не скроется от его действия. Они покинули свое постоянное местожительство, иногда пренебрегали даже лежащими на них обязанностями, и направились в места, представлявшиеся им более спокойными и менее угрожающими их жизни и благосостоянию, напр. на Украину и т. д. Многие из них, полагаясь на свои средства, думали, что там они проживут без тех бед и скорбей, какие испытывали на севере. И что же? Беды и несчастья настигли их в тех местах, которые казались им безопасными. Сбылось над ними и другое предупреждение пророка, что серебро и золото не сильно будет спасти их в день ярости Господа (Иез. VII, 1) и указание книги Притчей Соломонов, что не поможет бегство в день гнева (XI, 4).
Но что же делать в такое время? Где и как искать спасения? Пока человеческая история еще не окончена, гнев Божий, по свидетельству ап. Павла, открывающийся на нечестие и неправду людей, подавляющих истину неправдою (Рим. I, 18), не исключает еще проявления и Божьего Милосердия и даже располагает нас прибегать к нему. Гнев Божий в пределах человеческой истории еще может быть изменен на милость, а для этого пророки и христианские учителя жизни указывают на необходимость каждому обратить внимание и на свою прежнюю личную жизнь, и на жизнь общественную, на которую так или иначе влиял, сознать, что было в ней неправильного и возбудить в себе стремление к исправлению этого. Пр. Иеремия от имени Божия заявляет: иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его. Но если народ тот обратится от злых дел своих, Я отлагаю то бедствие, которое помыслил сделать ему (XVIII, 7–8).
Очень характерный в этом отношении случай произошел с древним большим городом Ниневией. На него, как на пример для будущих времен, указывает даже сам Спаситель (Мат. XII, 41). Ниневия был город языческий. Когда уклонение его жителей от нравственного закона, свойственного человеческой природе и, по выражению ап. Павла, написанного в наших сердцах (Рим. II, 14—15), превзошло пределы, допустимые для дальнейшего существования города, в Ниневию был послан пророк Иона для призыва к покаянию, без которого город через 40 дней будет разрушен. Слова Ионы потрясли сердца жителей, не исключая царя и правителей. От имени последних было объявлено, чтобы ни люди, ни скот ничего не ели и не пили, чтобы люди покрылись вретищем. И крепко вопияли к Богу, и чтобы каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих. Кто знает, говорили они народу, может быть, еще Бог умилосердится и отвратит от нас пылающий гнев Свой, и мы не погибнем? (Ион. III, 7—9). Под влиянием грядущего бедствия жители Ниневии обнаружили в себе сознание неправильности своей жизни и возможность улучшения ее. И увидел Бог, что ниниевитяне обратились от злого пути, и отменил то бедствие, о котором сказал, что наведет на них, – и не навел (Ст. 10).
История с древнейшей Ниневией нередко вдохновляла многих великих представителей Церкви по вопросу о значении покаяния. Св. Ефрем Сирин разъясняет, что ниниевитяне оказались способны понять справедливость приговора Божия о разрушении города (Ч. V, 74), а это, прежде всего, свидетельствовало о достаточном сознании ими своего уклонения от нравственного закона, без чего невозможно покаяние».
Итак, важнейшим направлением работы Московского епархиального руководства в первые годы патриаршества святителя Тихона становится призыв к всеобщему покаянию. Бедствия показаны в качестве заслуженного наказания за духовное падение народа.
Разумеется, в этих условиях священноначалие предостерегает верующих и от участия в гражданской войне как в бессмысленной братоубийственной бойне. Никакое земное оружие не могло остановить бедствия, природа которых находилась в духовной области.
Для пробуждения в народе глубокого религиозного чувства Патриарх лично регулярно участвует в богослужениях на территории Москвы, обращается с яркими проповедями. В 1918-1919 годах на территории Москвы регулярно проводятся всенародные крестные ходы, собирающие до 500 тысяч человек.
Одним из важнейших направлений работы московского епархиального руководства становится также распространение базового религиозного образования – основ веры. Дело в том, что уже в 1918 году дореволюционная церковно-образовательная система оказалась разрушена: религиозное образование исключили из школьной программы, а здания церковно-приходских школ были отняты. Но Московское епархиальное руководство прикладывает все возможные усилия к скорейшему созданию новой церковно-образовательной системы, организованной на новых принципах. Теперь занятия должны были вестись на квартирах священников, в зданиях храмов либо же в любых других найденных помещениях.
Систематизацией и координацией образовательного процесса на епархиальном уровне с осени 1919 года занимается особая Комиссия по внешкольному религиозному образованию при Московском епархиальном совете под руководством проф. В.П. Виноградова. Для материального обеспечения образовательной работы в московских храмах устанавливается особый сбор пожертвований.
Московское епархиальное руководство, благочинные и настоятели храмов проявляют выдающуюся энергию в становлении новой церковно-образовательной системы и добиваются значительных результатов. Отчёт Комиссии по внешкольному религиозному образованию, датированный февралём 1920 года, свидетельствует: «Внешкольное дело по Закону Божию стало организовываться и организовалось по всем многочисленным и средним приходам за немногими и, можно сказать, временными исключениями. Малолюдные же приходы стали объединяться и устраивать совместные духовно-просветительские беседы. Дело внешкольного религиозного просвещения обстоит так, что все дети, желающие знакомиться с истинами православной веры, имеют возможность удовлетворить свое желание. Все они недалеко от себя могут найти организованные внешкольные беседы по предметам веры».
Одновременно идёт организация церковно-просветительский работы и среди взрослых в форме периодических религиозно-нравственных бесед. Отчётная документация Московского епархиального совета свидетельствует, что существует также «ряд чрезвычайных церковно-просветительных чтений, проведенных лучшими церковными лекторскими силами при участии лучших певческих хоровых сил и при огромном стечении народу». В большом зале Московского епархиального дома Народной академией организуются лекции-концерты, проходящие иногда в присутствии патриарха Тихона и «при огромном стечении народа, преимущественно интеллигенции».
Таким образом, к началу 1920-х годов благодаря энергичной работе московских священников, московского епархиального руководства и лично Патриарха на территории Москвы была организована церковно-образовательная работа, регулярно проводились всенародные крестные ходы и архиерейские богослужения, звучали призывы оценивать реальность как результат всенародного духовного падения, шла активная проповедь покаяния. Таковыми были основные векторы в духовно-просветительский работе на территории Москвы к началу 1920-х годов.
Но период столь активной церковно-просветительской работы был недолгим – уже в 1920 году была ограничена возможность проведения всенародных крестных ходов, была потеряна возможность выпуска церковных печатных изданий, а к 1922 году Русская Церковь была окончательно лишена возможности легального ведения образовательной деятельности. Церковно-просветительская деятельность уходит в подполье, и документов для её дальнейшего детального изучения не имеется.
В том же 1922 году Патриарх Тихон был арестован. Советская власть поддерживает обновленческий раскол с целью организации новой церковной смуты. В истории Русской Церкви начинается новый период. Через некоторое время Патриарху Тихону удастся выйти на свободу, а обновленческий раскол был локализован, но возможности для проповеди были крайне ограничены, а организация полноценного церковного образования вообще невозможна.
Между тем, уже до 1922 года Патриарху Тихону удается задать тот мировоззренческий вектор, на который верующие могли опираться в последующие годы.
Волна необузданного либерального хаоса, охватившая Русскую Церковь весной 1917 года, не получила своего развития в дальнейшем. Уже во второй половине 1917 года намечаются противоположные тенденции. В 1918–1922 годы происходит глубинное переосмысление революционных «ценностей».
Характерно, что в 1922 году в качестве инструмента в борьбе против Церкви советская власть попыталась использовать в том числе и те либеральные силы, которые буйствовали в 1917 году, но к 1922 году потеряли влияние. Теперь они были активно включены в борьбу против канонической Церкви как деятели обновленческого раскола. Но даже с опорой на административный ресурс они уже не добьются доминирующего положения – их тотально и повсеместно будут отвергать сами верующие. Переосмысление, имевшее место с 1917 по 1922 год, оставило свой заметный след в самосознании современников.
Андрей БОРИСЮК,
кандидат исторических наук
Публикация издания «Теологический вестник
Смоленской православной духовной семинарии»
