Так ли уж актуальна проблема перевода богослужений на современный русский язык, или подобными призывами прикрывается другая проблема – незнания многими прихожанами и, конечно, захожанами тех фактов Священной истории, смыслов и норм веры, о которых говорится в молитвословиях? Приводим одно из мнений по этой теме.
Сейчас в очередной раз оживились дискуссии по поводу церковнославянского языка богослужения. Дело в том, что у языка есть своя специфическая особенность: лет за сто он меняется: может, не радикально, но в некоторых моментах ощутимо.
Ветераны Великой Отечественной, когда смотрели новодельные фильмы о войне, морщились нередко от того, что у героев фильмов совершенно не такая речь: «Ну не говорили так тогда, слова другие подбирали».
Рассказывали историю про митрополита Антония Сурожского, который выучил английский, читая Библию Короля Якова – книгу на английском трёхвековой давности. Прилетев в Америку, выйдя из аэропорта, он обратился к первому попавшемуся прохожему и на том английском озвучил свой вопрос примерно так, если по-русски: «Рцы ми, человече, како идти ми до такой-то стрит». Человек испугался и перебежал на другую сторону улицы. Представляю, как его поразил колорит владыки Антония: какой-то человек из прошлого материализовался в районе аэропорта. В чёрном платье, с бородой и глаголет древним наречием.
Получается, что в каком-то смысле проблема языка богослужения постоянна. А когда есть многовековая традиция, то тут все ещё сложнее.
Лично для себя я выбрал определённый маркерный момент – Великий покаянный канон Андрея Критского (кстати, не многие знают, что его можно читать не только в Великий пост). Вот если его перевести на современный русский, всё станет ясно только для тех, кто знает Библию и в ней ориентируется, кто знает учение Православной Церкви хотя бы на уровне Катехизиса. Знать просто «Верую…» – это необходимый, но не достаточный минимум для этого.
То есть пока наши прихожане не знают вот этих основ, для них перевод с церковнославянского языка мало что решит. А для захожан – и подавно. И наоборот: разобраться с языком, в сущности, проще, чем с Библией и Катехизисом, так что если взяться за изучение второго пункта, первый придет сам собой.
Мы можем сетовать на то, что не каждый священник занимается библейскими беседами и беседами о вере с прихожанами. И в продолжение этой темы могут последовать справедливые реплики: «Да что там не каждый священник – не каждый храм!» – «Да что там не каждый храм – даже не каждый большой собор в городе!…» – и так далее.
Но зададимся вопросом: там, где проводятся такие беседы, все ли прихожане приходят на них? Нет, и даже не половина из них.
При этом издаётся огромное количество книг, целых два православных телеканала круглосуточно вещают практически по всей стране, а уж про доступность вероучительного материала в интернете в виде подкастов и видеороликов вообще говорить не приходится: в истории Церкви никогда не было подобного времени с такой доступностью слова Божьего для людей.
Надо отдавать себе отчёт, что так будет не всегда. И история народа Божьего тому верное напоминание: «Вот наступают дни, говорит Господь Бог, когда Я пошлю на землю голод, – не голод хлеба, не жажду воды, но жажду слышания слов Господних. И будут ходить от моря до моря и скитаться от севера к востоку, ища слова Господня, и не найдут его. В тот день истаявать будут от жажды красивые девы и юноши» (Библия. Книга пророка Амоса, глава 8).
Так все ли пользуются сегодня этой возможностью познания основ веры? Кажется, ответ очевиден: нет. Так и что же там насчёт языка богослужения?..
Священник Даниил МАСЛОВ
Фото Марины Стротовой
Публикация портала «Логосъ»
(Рязанская митрополия)
