Прошло ровно 20 лет после гибели иеромонаха Василия (Рослякова) иноков Трофима (Татарникова) и Ферапонта (Пушкарева) – насельников Оптиной пустыни. Известие о мученической смерти трех монахов от руки сатаниста на Пасху 1993 года мы получили в понедельник Светлой седмицы.
Помню, как моя коллега, корреспондент одной из центральных газет, взволнованно передавала эту информацию в номер по телефону – в Оптиной она встречала Пасху. И как новость эта быстро облетела все редакционные кабинеты, и как мы, тогда еще малоцерковные люди, были глубоко потрясены этим известием. И, чего греха таить, именно эта трагедия заставила меня и других моих сослуживцев заглянуть себе в душу, пересмотреть свою жизнь. И, в конце концов, прийти в храм Божий.
Помню свою первую поездку в Оптину пустынь и необъяснимое чувство сопричастности к чему-то необыкновенно большому, даже великому, когда стояла у могилок этих оптинских мучеников – моих современников, один из которых – отец Василий – по своему образованию был коллегой-журналистом. Тогда еще могилки были совсем простыми, без этой великолепной часовни, что закрывает их ныне.
Помню, как в более поздние свои приезды, обязательно шла к ним за советом, и не было случая, чтобы они не помогали. Касалось это поиска новой работы или решения какой-то «неразрешимой» житейской проблемы, связанной со мной лично или моими детьми.
До последнего момента не знала, удастся ли попасть в Оптину на двадцатилетие этой печальной годовщины (хотя так можно судить только по нашим мирским меркам). Но все сложилось на редкость удачно и мы со своей давней приятельницей, с которой когда-то впервые вместе приехали сюда, отправились в путь. Всю дорогу я молилась иноку Трофиму, чтобы ненароком не свернуть куда-нибудь в сторону, ведь и у него были шоферские корочки и он хорошо знал эти запутанные калужские дороги. И, о чудо, лишь только мысленно обращалась к нему с просьбой о помощи, как тут же на неизбалованном дорожной информацией шоссе появлялся щит с указанием Оптиной пустыни. Всю дорогу моя эмоциональная попутчица волновалась, что эта круглая дата соберет множество паломников. Наверное, архиереев с разных епархий со своей паствой приедет немеренно, переживала она вслух, где мы тогда будем ночевать?..
Но с ночевкой мы устроились без труда, и даже успели отдохнуть немножко и попить чайку перед долгим Марииным стоянием. Служба была длинной, но не затяжной, не утомительной. И хоть исповедоваться с вечера не удалось, да и вход в часовню к могилкам убиенных братьев уже закрыли, но все же с большой радостью мы стали ждать следующего дня.
18 апреля, в сам день памяти, еще до рассвета к монастырским воротам стали подъезжать автобусы с паломниками и к могилам почитаемых в народе монахов шли нескончаемые вереницы людей с букетами живых цветов и свечами. Надо было немало постоять в очереди, прежде чем преклониться их праху.
Ближе к полудню, после Литургии Преждеосвященных Даров, при большом стечении народа Божия началась братская панихида. Правда, вопреки предсказаниям моей спутницы, ни одного архиерея мы здесь не увидели. Да и, надо сказать, что в последние годы ряды оптинской братии заметно поредели. Но зато неиссякаемым казался поток людей, пришедших отдать дань памяти православным монахам, пострадавшим за веру Христову, среди которых немало встречалось молодых лиц.
«Для нас важна эта память трех мучников, вошедших в вечную Пасху, в вечный покой радости с Господом, – сказал игумен Филипп (Перцев). – Для нас важно это время, потому что их молитвы действуют и нам Господь отпускает еще и еще количество дней, чтобы мы, подражая им, восходили к любви Божией».
…В течение всего дня в часовне оптинских братьев священнослужители, прибывшие из самых разных уголков России, служили панихиды. И до самой поздней ночи не угасали поминальные свечи.
Анна Панина
