Всю глубину и стиль жизни всемирно известного художника Винсента Ван Гога часто толкуют превратно. Пожалуй, он является одним из самых непонятных людей искусства. Для большинства наших современников имя Ван Гога ассоциируется с сумасшествием: «Он же отрезал себе ухо!» Ван Гог не был признан современниками, а нам кажется, что мы все о нем поняли: и искусство его приняли, и его гений. В годовщину его кончины задумаемся вновь: поняли ли?
Ван Гог сегодня действительно часто цитируется, его полотна нередко становятся жертвами постмодернистских изысканий современных художников: переписываются, дополняются, делятся на части, используются в роли фона, переворачиваются с «ног» на «голову». Но за всем этим – ставший таким привычным легкомысленный взгляд на драгоценность чьего-то творчества, на продукт «жизнедеятельности» чьей-то души через призму сумасшествия или эксцентрики. Так легче, так не нужно докапываться до сути, не обязательно уважать. А главное – не нужно верить в то, что художник может говорить через свои полотна не о себе, не себя ставить в центр мироздания.
Внутри Винсента всегда боролись две стороны его натуры. Искусство и природа были его первой любовью, а служение Церкви он считал своим долгом и наследием, которые получил от отца. После продолжительной внутренней борьбы он, наконец, понял, что Бог, искусство и природа неотделимы. И душа Винсента обрела мир:
«Думаю, что все по-настоящему хорошее и прекрасное, внутренняя мораль, духовная и душевная красота в людях, в их творениях происходят от Бога. Пытаясь понять то, что хотели донести до нас через свои шедевры великие художники, мы неизменно приближаемся к Богу. Одни пишут о главном в книгах, другие – рисуют картины».
Отец Винсента был служителем голландской реформатской церкви. Ван Гог говорил, что в его семье всегда был кто-то, кто проповедовал Евангелие, и ему хотелось почтить эту традицию. Отец отправил его в евангелическую школу в Брюсселе, готовившую миссионеров, по окончании которой он поселился в угольном районе Боринаже среди шахтеров, жизнь которых раньше представлял с младенческой наивностью: «Спускаясь в шахту, во тьме которой им светят лишь прикрепленные к их каскам маленькие лампочки, они вверяют себя Богу, а Он видит их труд и охраняет их самих, их жен и детей». В Боринаже вместо идиллии Ван Гог увидел нужду и эксплуатацию и загорелся желанием помогать шахтерам. Он раздавал беднякам деньги и одежду, а сам жил впроголодь и постепенно стал похожим на бродягу. Когда же маленький городок, в котором Ван Гог нес свое служение, посетила инспекция из Евангельского совета, Винсент был обвинен в том, что смущал народ своими фанатическими учениями и образом жизни. Власти протестантской общины, к которой он принадлежал, решили, что слишком импульсивный миссионер является малопригодным для этой должности, и запретили ему проповедовать.
Так навсегда разошлись пути Ван Гога и протестантской церкви, но его поиски Бога продолжились. Раздав все, что имел, шахтерам, он отправляется пешком сначала в Брюссель, затем в Париж, где живет случайными заработками и подаяниями. Он все так же дерзновенно рассказывает о Боге, только теперь его инструментом становится не речь, а кисть, краски и кусок холста.
Ван Гог говорил: «Тот, кто любит природу, может найти красоту повсюду». Влияние природы в сельской глубинке, где он родился и вырос, стало крепкой нитью, проходящей через все его искусство. Тяжелый труд крестьян оставил в душе Ван Гога глубокое впечатление. Он уважал сельских жителей и гордился соседством с ними. Винсент искренне сочувствовал людям, которым повезло в жизни меньше, чем ему. Ему были свойственны сострадание и мягкосердечие. Именно поэтому, попав в большой город, вместе с восхищением от индустриального мира, Ван Гог испытал глубокую печаль от неискренности человеческих взаимоотношений, которую явило ему общество богатой городской интеллигенции. Он писал:
«Лучше продолжать верить, что все в мире более сверхъестественно, чем мы можем себе представить, в этом истина. Лучше оставаться чувствительным, кротким и мягкосердечным, даже если иногда приходится скрывать свои чувства. Хорошо иметь познания в том, что скрыто от интеллектуалов и мудрецов мира сего, но что само собою открывается простым бедным людям, женщинам и малым детям. Разве какие-то знания могут быть весомее того, что Господь вложил в каждую человеческую душу? К этому относится жизнь, любовь, надежда и вера. Необходимо лишь то, что относится к Вечности. Тот, кто не хочет довольствоваться меньшим, поступает правильно. Не обретя это необходимое, он будет словно человек, не имеющий дома».
В своих картинах Винсент изображал сельских крестьян и рабочих с мешками угля на плечах. «Я нарисовал мужчин и женщин, которые шли к шахте утром во время снегопада, – писал он. – Как бы мне хотелось изобразить их на настоящей картине, чтобы рассказать миру об этих никому не известных людях». Так Ван Гог хотел донести искусство до простых людей, хотел показать простых людей в искусстве и заявить о том, что они тоже важны в этом сложном, постоянно меняющемся мире.
Важнейшее звено вангоговского искусства – одушевленность и очеловеченность. Любой элемент мироздания в его глазах значителен и прекрасен только тогда, когда обретает способность чувствовать: у Ван Гога страдают даже камни. Любой компонент природы Ван Гог заставляет быть камертоном своих эмоций. Природа дарит ему не только мотивы, но и, в некотором роде, становится для него нравственной опорой, источником моральной силы:
«В каждом здоровом и нормальном человеке живет то же стремление вызреть, что и в зерне, следовательно, жизнь есть процесс вызревания. Тем же, чем для зерна является стремление вызреть, для нас является любовь».
В этом и заключается главный нерв понимания мира Ван Гогом: быть влюбленным в человечность. В Ван Гоге это выше родственных чувств и социальных предрассудков. Не колеблясь, он рвет на лоскуты последнюю рубашку, потому что надо перевязать раны пострадавшего шахтера, делит кров и хлеб с детьми проститутки, от зари и до зари, в солнце и дождь гнет спину над бумагой, как пахарь над плугом, по каплям отдавая кровь своим картинам и рисункам, никогда ничего не требуя для самого себя. «Его «прекрасное” пахнет землёй, спелым хлебом, потом крестьянина, ветром с простёртых под небом полей “необъятных, как море”, оно вертится человеческим теплом и добротой в самых грубых и некрасивых лицах», – писали о нем.
«Если голубые небеса наполняют вас радостью, если стебель полевой травы не оставляет вас равнодушным, если простые картины природы говорят с вами на понятном языке, радуйтесь – это значит, что ваша душа жива».
По книге Винсента Ван Гога «Письма к брату Тео»
и материалам фильма «Винсент. Нерассказанная история нашего дяди»
подготовил Вячеслав НИКИШИН
В основе публикации – материал сайта Ахтубинской епархии
