Расхожее «это был исторический визит» в свете происшедшего за шесть дней посещения Святейшим Патриархом Кириллом КНР кажется слишком банальным. Тем не менее, это было именно так. История творилась здесь каждый день, начиная от слишком «советского» Пекина и заканчивая невозможно европеизированным Шанхаем. Эту поездку Предстоятеля Русской Церкви к православным верующим Китая еще предстоит долго осмысливать, однако уже сегодня ясно: у Православной Церкви в стране есть будущее.
Не раз было подчеркнуто до и вовремя визита, что впервые в истории современного Китая (и только ли современного?) христианский лидер такого уровня посетил страну. И это в полной мере удалось ощутить в первый же день приезда на встрече Патриарха Кирилла с Председателем КНР Си Цзиньпином. Пообщаться с главой Русской Церкви прибыла вся политическая элита республики. Коммунисты по идеологии, буддисты и даосы по мировоззрению, они с любопытством и некоторым восхищением смотрели на московского гостя. Острые и неудобные темы: о десятках разрушенных храмов Китайской Православной Церкви, о запрете богослужений в некоторых сохранившихся соборах, об отсутствии нормальной церковной жизни, о нуждах православных верующих Китая — все, о чем и на этой встрече, и последующие дни визита говорил Патриарх, кажется, воспринималось с пониманием. Никаких конкретных обещаний и подписания документов не было. Китайское «сделаем все возможное» — единственное, на что сегодня можно полагаться. Впрочем, уже и это – огромная радость для тех, кто десятилетиями не может жить полноценной церковной жизнью, посещать богослужения, участвовать в Таинствах.
В Пекине сейчас албазинцев (это потомки русских казаков, еще в XVII веке уведенных в плен в Китай) насчитывается лишь несколько сотен. Число православных в Китае — порядка пятнадцати тысяч. Сама по себе оторванная от демографических мерок страны и сравнения с другими конфессиями цифра кажется внушающей. Но когда видишь, что католиков — более десяти миллионов, протестантов – пятнадцать миллионов, мусульман насчитывается порядка тридцати миллионов, а количество приверженцев традиционных религий – много, много больше, эти «пятнадцать тысяч» кажутся исчезающе малым числом. А если учесть и то, что основная доля исповедующих православную веру в стране приходится на соотечественников, временно или постоянно проживающих в Китае, то становится понятно, что с житейской точки зрения Китайской Автономной Православной Церкви сегодня практически нет. А ведь некогда во многих городах Китая, особенно в посещенных в дни визита Патриархом Кириллом Пекине, Харбине и Шанхае, звучали православные благовесты и молитвы, красовались храмы, и золотые кресты на них играли в лучах жарко-желтого солнца. Куда и почему это все сегодня исчезло?
Православию в Китае – порядка трехсот лет. Плюс-минус. Истории христианского знания в Поднебесной — еще больше. Согласно преданию, сам апостол Фома тут проповедовал. В 1685 году, когда в Пекин привезли плененных русских казаков, среди них был и православный священник Максим Леонтьев. С тех пор, так или иначе, православная вера присутствует здесь. В 1713 была образована Русская духовная миссия, к началу XX века в Поднебесной насчитывалось более сотни православных храмов и духовных центров, а в 1950-е зарожденная в недрах Русского Православия, но уже достаточно самостоятельная и окрепшая Китайская Церковь получила автономию от Московского Патриархата. Все бы ничего, но спустя десятилетие в стране началась культурная революция. Закрылись многие храмы, русские эмигранты, прижившиеся здесь со времен революции 1917 года и гражданской войны, спешно стали покидать свою новую родину. Какое-то время Китайская Церковь пыталась, что называется, «держаться на плаву», но последующие годы притеснений и запретов значительно ослабили ее. А из-за государственной политики и жесткого условия, что проповедовать в стране веру могут только граждане Китая, получившие особое разрешение властей, с годами Церковь стала терять своих епископов и священников. Последний Предстоятель Китайской Автономной Православной Церкви епископ Шанхайский Симеон (Ду) умер в 1965 году.
Когда Патриарх Кирилл совершил первую историческую Литургию в Пекине, это воспринималось с некоторым снисхождением: было бы странно, если бы Предстоятелю Русской Православной Церкви не позволили служить на территории Посольства Россиии, расположенного, кстати, на месте, где ранее была Российская духовная миссия в Китае. Но когда на это богослужение вдруг пришли православные китайцы, снисхождение сменилось любопытством, а потом — и торжествующим восхищением.
Уже в Харбине в закрытом для религиозных обрядов и национализированном властями здании собора Святой Софии (сейчас его занимает музей, но кресты на куполах храма были сохранены), когда Патриарх Московский и всея Руси вопреки всем здешним правилам, но с разрешения местных чиновников запел «Христос Воскресе из мертвых…», стало ясно, что возродить жизнь Православной Церкви в Китае все-таки возможно.
И подтверждением этому стала вторая во время пребывания в Китае Патриаршая Литургия в харбинском Покровском храме (храм этот действующий, хотя службы в нем совершаются очень редко). Правда, в целях якобы безопасности, китайцы сделали все возможное, чтобы Литургия прошла при минимальном стечении народа, — в собор, вмещающий в себя порядка пятисот верующих, пройти смогли от силы сто пятьдесят. Но, наверное, неожиданным для властей города и страны оказалось, что сотни верующих несколько часов стояли на улице вокруг церковной ограды и, благодаря вынесенным туда колонкам и усилителям, молились вместе с Патриархом. К стоявшим возле храма православным присоединялись и далекие от христианства люди — для них колокольный благовест, встретивший Предстоятеля Русской Церкви, и несгибаемая настойчивость верующих, готовых даже в отдалении от алтаря молиться, было чем-то невозможным. Обычные прохожие, неимоверно зля местных полицейских, толпились и перемешивались вместе с православными, смотрели, перешептывались, удивлялись и фотографировали все это на всевозможные гаджеты. Нечто похожее было за пару дней до этого в Пекине, когда Предстоятель Русской Церкви посещал Великую китайскую стену и запретный город императоров Гугун.
Торжественный апофеоз поездки — Шанхай. Значительно отличаясь от выстроенного в советском стиле Пекина и немного провинциального Харбина, этот город теряющихся в тумане небоскребов, платанов и малоэтажных домов XVIII—XIX веков, поразил всем: и сочетанием, кажется, не сочетаемых никогда и нигде архитектурных стилей — от фантастических зданий фантазийного будущего до маленьких уютных классически европейских построек, иколичеством и национальным разнообразием верующих, которые пришли на теперь уже третью в истории КНР Патриаршую литургию.
Огромной неожиданностью было увидеть живых китайских священнослужителей. То, что они где-то есть, мы, в принципе, знали, но ни в Пекине, ни в Харбине мы не видели ни одного. Сегодня их двое — последние из православных могикан. В силу возраста оба уже не в силах служить. Долгие годы, пребывая в политическом забвении, они, как могли, сохраняли православную веру. Для них первая за полвека Литургия в шанхайском соборе в честь иконы Пресвятой Богородицы «Споручница грешных», здание которого сейчас занимает музей, — восстановление исторической справедливости и возвращение в годы расцвета и силы китайского Православия.
Кстати, о литургии в Шанхае хочется рассказать отдельно. Пять последних десятилетий в соборе в честь образа «Споручница грешных» не проводились службы. Православная община города имеет возможность лишь двенадцать раз в год проводить богослужения во втором и последнем из сохранившихся храмов — Никольском. Правда, все службы должны быть согласованы с властями. Возможность помолиться есть и на территории генконсульства России в городе. Но там нет церкви, богослужения совершаются в приспособленном для этого помещении. По сути, соотечественники и примкнувшие к ним носители восточного христианства как из бывших республик СССР, так и Сербии, Греции, Болгарии, других православных стран мира, — в своем роде кочевники. Именно постоянная готовность быстро переместить необходимую для службы церковную утварь во многом и позволила подготовить все должным образом для Патриаршей литургии в шанхайском соборе. В ночи прихожанки развешивали на белокаменных стенах постеры с изображениями на религиозные темы, сооружали что-то типа Царских врат, на самом деле представляющие собой плетеные китайские ширмы, устанавливали подставки для свеч и прочее. К началу литургического торжества помещение полностью преобразилось. От светского духа тут практически ничего не осталось — ну, может быть, наличие туалетов и все еще работающий ресторан в одном из приделов собора.
О том, скольких усилий стоило уговорить власти Китая и Шанхая дать разрешение совершить в соборе богослужение, конечно, вслух не проговаривалось. Но по глазам пришедших было ясно — немало. Свою роль сыграло уважение и к Русской Православной Церкви в целом, и к Патриарху Кириллу, которое здесь проявляли и о котором так часто говорили местные чиновники. Однако пока еще трудно ответить на вопрос, не является ли все это лишь временной мерой, так сказать необходимой данью гостеприимству. Будет ли возрождена Китайская Православная Церковь во всей полноте собственной автономии, будут ли зарегистрированы общины, будут ли в них совершаться богослужения, вернут ли храмы верующим? Первые звоночки уже есть: в духовных школах Москвы и Санкт-Петербурга учатся два студента-китайца. Смогут ли они, приняв сан, служить в китайских приходах, будет понятно со временем.
Впрочем, православные верующие — и китайцы, и наши соотечественники — рады уже тому, что случилось за эти шесть дней Патриаршего визита в КНР. Для них это был первый звук благовеста в будущем перезвоне православных колоколов Китая.
Милена Фаустова,
обозреватель радиостанции «Голос России»,
корреспондент Патриаршего пула специально для портала «Приходы»
